— Так Локтев сдержал свое обещание?
— Так никто не знает наверняка, но с некоторыми девочками он встречался. Говорили про Глашу Щукину, которая демонстрировала голубое белье и покрасила волосы в лазоревый цвет, с Коробкиной я сама их видела. Коробкина — это которая «Снежная королева». Говорили и про «Прекрасную креолку». Но после того, что с ней произошло, говорить перестали. Но это все сплетни были. А на Миле Шаховой он впоследствии женился. И до сих пор они вместе… А Снегирев в военном училище тогда был, прибыл на короткое время в отпуск на каникулы и уехал обратно. Только с Локтевым подрался и нос ему свернул. Если тебя эти интимные подробности интересует, можешь у моей буфетчицы Вали спросить, она там была «Звездной ночью» — в смысле «Мисс Сентябрь». Сейчас она, естественно, прибавила в весе, но тогда была одной из лучших в календаре. Спроси, поинтересуйся ненавязчиво, влезь в душу, может, она и скажет тебе то, чего я не знаю.
— А как ты это представляешь? Я подойду и спрошу: как ты тогда с Костей Локтевым, переспала или нет?
— Все равно с каким-нибудь подходцем поинтересуйся: ей сейчас терять нечего, и за свое место она держится. И потом, она — девушка откровенная, а я и не спрашивала, потому что и без того знаю, что от Локтева никто просто так не уходил. Только ты не сейчас, а в конце дня. Она у меня два через два работает. Завтра у нее выходной. Предложи ей чашечку кофе с рюмочкой ликера «Бейлис» — она его обожает. Ничего другого не пьет вовсе. Только смотри, чтобы рюмочку — не больше, а то…
В сумочке Светланы Петровны раздался сигнал мобильного телефона. Она достала аппарат и взглянула на экранчик. И тут же объяснила новой партнерше:
— Из ПИБа пришло сообщение: согласовали проект перепланировки ресторана. Надо ехать забирать. Может, вместе туда сгоняем?
— Я здесь посижу, — отказалась Лариса Ивановна.
Но в кабинете засиживаться не стала. Как только ее кузина вышла из зала, Лариса, проводив ее до выхода, вернулась и осталась стоять у стойки. Понаблюдала, как расходятся посетители, у которых заканчивался обеденный перерыв, после чего забралась на барный стульчик. Улыбнулась буфетчице и сообщила новость:
— Согласовали перепланировку.
— А кто бы сомневался, — не удивилась Валентина, — у Светланы Петровны в городе все схвачено. Везде свои люди: она у нас уважаемый человек.
— А я вот решила сюда из Москвы перебраться. Все туда стремятся — в столицу, я сюда — на историческую родину своей мамы. Ее уже три года как нет. А меня вдруг сюда потянуло. Теперь вот наслаждаюсь атмосферой.
— У нас в зале накурено, вечером даже вентиляция не справляется, — доложила буфетчица.
— Это ничего, — успокоила ее Лариса Ивановна, — это мы исправим. А ты мне пока чашечку кофе сделай. Только я его с рюмочкой «Бейлиса» обычно пью.
— Так и я «Бейлис» уважаю, — призналась Валентина.
— Тогда возьми и себе рюмочку: я за все заплачу.
Буфетчица обвела взглядом зал.
— Через пятнадцать минут народ схлынет, — предупредила она, — и я посвободнее буду. Тогда и кофейку можно будет выпить спокойно, и поговорить про Москву. Я там в последний раз была двенадцать лет назад. Вы подождете? Четверть часика всего.
— Конечно. Что такое четверть часа — миг один!
Не прошло и получаса, как они уже увлеченно болтали, попивая кофе и прикладываясь к ликеру.
— Как вы решились поменять столицу на наше захолустье? — удивилась буфетчица. — Ведь там у вас настоящая жизнь, а здесь ошметки какие-то!