или гении, а люди. Мошенники, жулики, лжецы, прелюбодеи - урок убеждения
очевиден. Господь им всем находит применение. Может быть, им далеко до
совершенства, но Бог компенсирует это любовью.
Позже Иисус обобщил эту упорную любовь Господа в притче. Он рассказал о
подростке, решившим, что жизнь в деревне совсем не в его вкусе. Поэтому, набив
карманы деньгами наследства, он отправился искать развлечений. Но вместо этого
нашёл похмелье, друзей на час удачи и длинные очереди безработных. И когда жизнь
его стала настолько скотской, что её нельзя было дольше терпеть, он проглотил
гордость, засунул руки поглубже в карманы и начал длинный путь домой, при этом
постоянно повторяя слова, которые собирался сказать отцу.
Но так и не произнес их. Как раз когда сын поднялся на пригорок, отец, всё это
время ждавший его у ворот, увидел сына. Все сыновние "прости" потонули в словах
прощения отца. И изнуренное тело сына упало в распростёртые отцовские руки.
Ему открылось то же распростёртое объятие, что когда-то приветствовало
Авраама, Моисея, Давида и Иону. Никто не грозил пальцем. Не было сжатых кулаков.
Никаких хлёстких фраз типа: «Я же тебя предупреждал!» Никаких вопросов: «Где ты
был?» Ни скрещенных рук, ни потемневших глаз и надутых губ. Ничего подобного.
43
Только ласковые открытые руки. Если вам когда-нибудь захочется узнать, какое
применение Господь может найти для вас, чтобы изменить мир, вспомните тех, кто
уже служил Богу и мужайтесь. Увидьте прощение в тех распахнутых руках - и смелее
вперёд!
Кстати, никогда эти руки не были распростёрты так широко, как на кресте. Одна
рука откинута назад, в прошлое, другая простирается вперёд в будущее. Объятие
прощения предложено любому, кто придёт. Он - наседка, собирающая под свои
крылья цыплят; отец, встречающий с распростёртыми объятиями своё чадо.
Избавитель, спасающий мир!
Неудивительно, что Его называют Спасителем.
Уличный торговец по имени умиротворённость
Ах... час умиротворённости. Драгоценное время покоя. Несколько минут отдыха.
У каждого из нас есть моменты, когда к нам заглядывает умиротворённость.
Рано утром, пока кофе горячий и все ещё спят.
Поздно вечером, когда целуешь шестилетние сонные глазки.
В лодке на озере, когда так живы воспоминания о хорошо прожитых днях.
В компании с Библией, зачитанной, с загнутыми страницами и даже со следами
слёз.
В объятиях любимой половины.
За обеденным столом в День Благодарения или сидя у камина и рождественской
ёлки.
Час умиротворённости. Час, когда забыты крайние сроки сдачи материала для
очередного номера журнала, когда вы отложили в сторону свои устремления. Час, когда то, что имеем, милее того, что хотим. Час, когда осознаёшь, что время работы
до изнеможения, не может дать того, что дал однажды крест - чистую совесть и
возможность начать снова.
Но, к сожалению, бегая, как белка в колесе, по кругу наших планов и расписаний, часы, подобные этим, встречаешь не чаще, чем одноногую обезьяну. В нашем мире
умиротворённость - необычный уличный торговец, который бродит по улицам, ищет
открытую дверь, но редко её находит. Этот старик медленно движется от дома к
дому, барабанит в окна, стучит в дверь и предлагает свои товары: часок покоя, улыбку
ободрения, вздох облегчения. Но их редко кто покупает. Мы слишком заняты для
умиротворённости. И это - безумие, поскольку, считая, что обретём душевный покой
завтра, мы убиваем себя сегодня.
«Я думаю, не сейчас. Слишком много нужно сделать, - говорим мы. - Слишком
много нужно для карьеры, слишком многого надо успеть добиться. Нужно заработать
много денег. Скорее подняться по служебной лестнице. А кроме того, если я
почувствую успокоенность, кто-то подумает, что я лишен честолюбия».
Вот так ни с чем и идёт по улицам тот, кто предлагает умиротворённость. А когда
я спросил, почему так немногие приглашают его в свои дома, ответ его оставил
чувство вины в моей душе. «Знаете, я назначаю высокую цену. Я требую большой
44
задаток... Я прошу людей в счет новой покупки сдать мне их расписания, разочарования, волнения. Я требую, чтобы они предали огню бессонные ночи и
долгую суету дня. Вы полагаете у меня бывает много покупателей?» Он поскреб
бороду, а потом добавил печально: «Странно, но люди, кажется, гордятся своими