Первый раз, когда я увидела его, от ужаса зажала рот рукой. Не от хорошей жизни смуглый от природы человек мог стать бледным с прозеленью. Все огромное тело было перебинтовано, словно кто-то настойчиво пытался сделать из Агеллара мумию. В нескольких местах раны кровоточили, а на плечо даже наложили дополнительную повязку.
Днем вместе со мной обязательно кто-нибудь находился — или Лотри, или Каллини, или кто-нибудь из его людей. Без них меня всячески пытались выгнать. Я отлучалась лишь по нужде, перекусить и помыться — и снова возвращалась и садилась рядом. Как-то Лотри принес мне какую-то книгу со стихами, и чтобы не сойти с ума, я стала читать их вслух. Потом были и другие книги, газеты, журналы, все, что можно было достать на нашем языке. В общем, я развлекала Агеллара, как могла, но слышал ли он меня — я не знала.
Когда вечерний обход чуть ли не силой укладывал меня спать и уходил на пост, я сворачивала одеяло и украдкой пробирались в палату. Подставляла стул, сжимала холодные пальцы и сидела с ним до утреннего обхода. По ночам он стонал, иногда пытался перевернуться, но не просыпался, напичканный всевозможными лекарствами. А еще он разговаривал. Я отчетливо слышала "Shanie", но больше ничего не понимала.
Через неделю я заговорила сама с собой. Это было в то время, когда моя смена еще не пришла, а врачи уже совершили обход и сделали перевязку. На мое присутствие они уже не обращали внимания, их больше заботила судьба поступающих раненых, поэтому они молча спешили к ним.
— В соседнюю палату положили мужчину, подорвался на фугасной мине, — поведала я Агеллару. — Ногу пришлось отрезать. Врачу вчера сказал, что как заживет, протез поставит и женится. Не теряет человек оптимизма. А вам, слава богу, сохранили ноги, только чует мое сердце — погоняют они меня еще…
Я поджала под себя ноги и отвернулась к окну. Там лил дождь. Серое небо тяжело нависло над городом, как и тяжелые думы в моей голове давили на мозг. Губы дрогнули.
— Когда не стало мамы, я думала, что не смогу жить без нее. А время прошло — и я уже спокойно об этом говорю. С гибелью отца я стала относиться к смерти с философской точки зрения. Вы вытянули меня из ямы моего отчаяния, показали, что значит настоящая жизнь, научили радоваться мелочам, а теперь лежите и укоризненно молчите на меня. Имейте в виду, даже не думайте умирать, — докатилась, угрожаю бессознательному человеку. — Я не могу потерять еще и вас…
Где-то глухо пророкотал гром. Чья же сегодня смена? Лотри был вчера…или позавчера.
— Я так виновата перед вами, — горько прозвучал мой голос, отразившись эхом от белых стен. — Я — сплошное несчастье, и я так сожалею, что по моей вине вы оказались здесь. Почему-то жизнь устроена так, что только на пороге смерти понимаешь, кто на самом деле дорог, — голос все-таки сорвался. — Простите меня…
Я взяла его за руку, и неожиданно теплые пальцы сомкнулись вокруг моих.
— Ради такого стоило умереть, — произнес самый важный голос на свете. Я с трудом сглотнула и прислушалась — не показалось ли? — А еще я понял, что, оказывается, уважаю любовную лирику.
Я вскочила и столкнулась с ироничным взглядом черных, как сама ночь, глаз. До меня вдруг дошло, что эту самую любовную лирику я читала ему еще дня три назад, пока он не подавал никаких признаков жизни и активно бледнел.
— Вы что, все это время притворялись?! — воскликнула я.
— Ну пару дней я точно не помню, а все остальное…
— Да как вам не стыдно! Я уже поседела возле вашей кровати, изводя себя мыслями — а вдруг, а вы…!!!
— Зато я, наконец, почти услышал то, что хотел, — признался этот наглец.
Слезы горохом посыпались из глаз. Я не сдерживала их уже, но сжала кулак и пригрозила:
— Я вас сейчас сама убью, чтобы вам неповадно было пугать меня и издеваться!
Сухие и потрескавшиеся губы изогнулись в измученной улыбке.
— Никакое ты не несчастье. Скорее, наоборот. Потому что я всю жизнь искал его, это счастье, и только сейчас понял, что оно значит. Я люблю тебя, Shanie, — тихо произнес он.
Я устало осела на стул и даже забыла про слезы.
Нет, не убью. Потому что я больше этого не переживу.
Потому что я слишком долго ждала этих слов.
Потому что он — моя жизнь.
Потому что тоже люблю…
Глава 12. Шандира
Вспорхнет мотылек над ярким огнем,
Мечта ожила, и мы вдвоем
С тобою — лишь ты и я…
Сказки Черного Города "Ведьмак"
С Шандирой, сестрой Алестера, мы познакомились случайно. Вернувшись как-то после утренних процедур, я забежала в столовую, а после застала в палате Агеллара незнакомую валандийку, с которой любезно общался мой тренер. Весь разговор проходил на валандийском, а когда я подошла, Агеллар громко рассмеялся. На мое появление никто не обратил внимания. Поднос в моих руках дрогнул, брякнула ложка в стакане с чаем.
— О, спасибо, — тренер расплылся в улыбке и протянул здоровую руку.
Я сдержала эмоции, чтобы не треснуть никого подносом по голове, и аккуратно установила его на кровать. Проигнорировав незнакомку, я присела рядом на краешек кровати, взяла ложку и стала кормить Алестера. Правой рукой он все еще не мог полноценно пользоваться, только слегка сжимал пальцы. В первый раз, когда он попытался поесть самостоятельно, вся кровать оказалась залита супом, а голодный и злой тренер мрачно потягивал чай. После этого я взяла на себя обязанности по кормлению раненого, хотя тот очень сильно этому противился.
Как оказалось, у Агеллара очень обостренное чувство самостоятельности, и чтобы помочь ему нормально поесть, его пришлось уговаривать всей группой поддержки (так мы образно назвали всех, кто посещает Алестера в больнице). Решающий довод был, естественно, за мной. Я пригрозила ему, что мы оставим его одного, а кормить его будут из трубки протертой кашей. Такого унижения он стерпеть не мог, потому сдался.
— Давайте я помогу? — на чистом лароссе проговорила женщина, заставив меня стиснуть зубы и ложку.
— Я сама, — нелюбезно отозвалась я, запихивая ложку бульона в рот Агеллару.
— Алес, тхеман тале, вастер-хали изан берма, — иронично произнесла незнакомка, расправила складки длинного платья и попрощалась. — До свидания!
— До свидания, — буркнула я, а Агеллар всецело увлекся моей реакцией.
— И что это сейчас было? — еле сдерживая улыбку, спросил он, когда мы остались одни.
— Это я у вас хотела спросить, — ложка звонко ударилась о тарелку.
— Неужели это ревность?
— Не дождетесь, — ядовито ответила я.
Агеллар невозмутимо отпил чай и прокомментировал:
— На секунду мне показалось, что ты вцепишься ей в волосы.
— Показалось, — рыкнула я, переставляя поднос на стул.
— А она, между прочим, о тебе очень хорошо сказала, — заметил Алестер.
— Мне нет дела до того, что обо мне думает ваша…
— Сестра, — перебил Агеллар, любуясь замешательством на моем лице.
— Это была…
— Да, Шандиру только сегодня смог привезти муж, потому что их единственную машину я оставил в горах Хенана.
Я застонала и закрыла лицо руками.
— Почему вы не сказали? Не познакомили нас?
Он загадочно улыбнулся.
— Ты с таким зверским видом держала поднос, что мне стало интересно, как будут развиваться события дальше.
— Вы просто хотели увидеть мою реакцию, — догадалась я, убирая от греха подальше больничную посуду и демонстративно закатывая рукава. — Вы знаете, что я сейчас с вами сделаю?
— Ой, — вздрогнул Алестер, хватаясь за грудь. — Пожалуйста, помоги мне.
Весь мой боевой настрой сдуло ветром, я обеспокоенно наклонилась над ним — и сразу же оказалась в захвате левой руки.
— Вы — мерзкий врунишка, — пропыхтела я, вырываясь, но это оказалось не так уж и просто.