— А? Ой, извините, задумалась. Я с родителями поеду во Францию, мы так делаем почти каждое лето.
— Во Францию? — уточнил Гарри. — Ты знаешь французский язык? А скажи что-нибудь, пожалуйста!
Девочка покраснела, но всё-таки произнесла:
— Merci à vous, pour ce que sont devenus mes amis, — а потом сразу же перевела: — Спасибо вам за то, что стали моими друзьями.
Гарри невольно заслушался тому, как звучит голос Гермионы, когда она говорит на другом языке. Он никогда раньше не слышал, как Миа говорит на французском, но не мог не признать, что этот язык красивый, во всяком случае, когда говорит Миа. Великий Мерлин, чем больше он узнаёт по-новому свою подругу, тем сильнее влюбляется в неё: её нежный голос, её красивые глаза цвета шоколада, а эти волосы, которые всегда растрёпаны, но нисколько не портят её вид. Уже сейчас, будучи ещё двенадцатилетней девочкой, Гермиона была очень симпатичной.
Гарри мысленно решил попробовать сравнить девочку с другими, так называемыми, красавицами. Такие были: Дафна Гринграсс и Чжоу Чанг. И за несколько минут размышлений Гарри пришёл к выводу — они и рядом не стояли с Мией.
Юная рэйвенкловка обладала тем, чего не было у остальных — её красота исходила не только от внешности, но и от души и сердца. Она была доброй, отзывчивой, иногда вспыльчивой (если дело касалось учёбы), иногда стеснительной (когда Гарри её смущал).
Но несмотря на это всё, Гарри боялся признаться ей прямо сейчас. Причина до банальности проста: время! Они знакомы всего почти год, и если мальчик признается сейчас, то она, скорее всего, не воспримет слова всерьёз. Кто поверит в настоящие чувства в таком юном возрасте?
Вспоминая прошлую жизнь, Гарри понимал, что он был настоящим дураком. На четвёртом курсе, после Турнира, Гермиона его поцеловала в щёку. Тогда он посчитал это проявлением дружеских чувств. А сейчас, раздумывая, он понимал, что в этом обычном поцелуе она выразила все свои чувства и эмоции, и они были далеки от дружеских. Но его дурацкая одержимость Реддлом и прирождённая тупость не позволили это увидеть.
Сейчас мальчик рассматривал Гермиону и понимал только одно: ни одна девочка не сможет занять место в его сердце. Только Гермиона Грейнджер, самая умная ведьмочка столетия, полностью владела его мыслями, только она одна была его светом во тьме.
Получив новую жизнь, Гарри рассчитывал начать мстить. Не сразу, но рассчитывал. Но практически сразу же он перестал об этом думать. Реддл продолжал быть его врагом, но он уже почти не думал о нём, да и зачем? Он что, собирался встречаться с ним? Или на свидание приглашать? Как бы не так.
Все свои жизни, и прошлую и нынешнюю, Гарри был обделён многим, он даже не знал, что такое настоящая любовь и забота. Он никому не был нужным, только если ради чего-то. Но Миа… Она принесла в его жизнь то, чего ему не хватало — внимание и заботу. Девочка всегда была рядом и помогала по мере сил, даже если это могло повредить ей или её здоровью. Эх, были бы они на пару лет постарше… Гарри мог бы без страха сказать ей обо всём, что у него в душе. Ну ничего, никто не помешает ему быть с Мией, даже сам Реддл. Главное, чтобы всё получилось.
План Гарри был прост — не дать Реддлу добраться до камня, причём таким образом, чтобы самому в этом практически не участвовать. В день, когда всё должно было случиться, у юного Поттера было всё готово, точнее, у него было готово несколько зелий взрыва и всё, чего нужно было дождаться — да ничего не нужно было ждать! Мальчик просто взял зелье, мантию-невидимку и флейту и, сказав друзьям, что он идёт к профессору Флитвику, просто пошёл в Запретный коридор.
Дверь, ведущая к Пушку, была закрыта, но одно обычное Алохомора, и замок открылся, позволяя пройти в нужное место. Огромный Цербер сразу же поднял головы, зарычав на постороннего человека, поэтому мальчику пришлось начать играть на флейте, как всегда неумело. При первых же звуках музыки пёс начал засыпать, широко зевнув всеми тремя головам и постепенно рычание стало становиться слабее и тише, пока Пушок не уснул окончательно.
Продолжая играть, Гарри достал палочку, указывая ей на лапу, и невербально наколдовал Вингардиум Левиоса, убирая лапу с люка.
≪Как же это неудобно≫, — подумалось мальчику, когда пришлось открывать люк, не переставая дуть во флейту. Следом в уже открытый люк полетело две колбочки с зельем, связанные между собой верёвкой, и дождавшись нужных ему звуков (падение, разбивание стекла и негромкий взрыв), мальчик с широкой улыбкой закрыл люк и выбежал из помещения.
Ну вот, всё сделано и даже следов не останется. Колбы были созданы магическим образом, и Гарри специально не вкладывал в них много сил. Примерно через час осколки от колб и верёвка исчезнут, не оставив никаких следов, а само зелье, благодаря небольшим улучшениям и второй колбы с кое-каким дополнением, уже не отследишь. С радостной улыбкой Гарри зашёл в Большой зал, где его уже ждали друзья.