Поезд, успевший уйти из Анкервилла до закрытия вокзала, был оцеплен полицией.
– Стой! – Навстречу им выступил полиц с нашивками лейтенанта. Друд на ходу откинул полу пальто и показал значок. – Моё почтение, мастер, – ничуть не смутился лейтенант. – Докладываю: поезд полностью досмотрен.
– И?..
– Вскрыты пломбы на одном из контейнеров в третьем грузовом полувагоне. Мы ничего не трогали, но это вполне может быть…
– Где?
По скобам снаружи полувагона Друд вскарабкался наверх и прошёл к ящику с подломленной крышкой. Потрогал пальцем ссадины на дереве, даже понюхал, и покачал головой.
– Ломали изнутри, – сообщил он, спустившись обратно. – Это точно они, Хилл. Вылетели наши птенчики из гнёздышка!
– При осмотре нашли вот это, – один из полицев поднёс завёрнутую в тряпку монтировку. – Но следы от поезда не ведут, наши собаки ничего не учуяли.
– Значит, спрыгнули раньше, – процедил Друд. – На подъезде к городу. Ах, змейская сила… Больше ничего?
– Пусто! – Один из полицев посветил фонариком внутрь открытого грузового вагона; тускло блеснула пара пивных бутылок на полу. Друд задумчиво потёр подбородок.
– Какие будут указания? – решился напомнить о себе лейтенант.
– Пока никаких. Хотя… Вот что, возвращайтесь в расположение, и передайте начальству эту ориентировку. – Друд достал из-за пазухи мятый листок со словесным описанием мальчишек, и карандашом нацарапал на обороте строчку букв и цифр – секретный код, подтверждающий, что приказ отдал Часовой. – Передайте, пусть разошлют по всем патрулям и информаторам.
– А мы?
– А мы, Хилл, займемся поисками по своим каналам. За мной!
Хилл поймал себя на том, что за истекшие часы начал привыкать к этим словам. В детстве отец водил их с Виви в театр, на «Клепсипольского купца» (мама сердилась, мол, такие спектакли не для детей – а маленький Кальдеус потом мечтал стать детективом). Так вот, сейчас он неприятно напоминал сам себе простоватого доктора Ланселя, по пятам следующего за гениальным сыщиком Шейлоком Холмсом.
Хилл и Друд вошли под ярко освещённые, беломраморные своды вокзала. Кругом суетились пассажиры, носильщики тащили чемоданы и катили тележки с багажом, а громкоговорители вещали об отправлении поезда до столицы.
Бомтаун был узлом слияния трёх железных дорог. Южно-Западной Магистрали от самого Клокшадта. Безель-Рут – железной дороги через Оскаленные горы, охватывающей дугой всю северную границу, по которой шли поезда с углём и железом из шахт. И Третьей Радиали от столицы до самой границы Империи, в чужие земли Запределья. Поэтому вокзальная толпа выглядела удивительно пёстрой. Вот группа шахтёров с лицами, серыми от въевшейся пыли. Вот приличная семья, одетая по столичной моде, что-то обсуждает у касс. А вокруг одной из колонн расселись на вещмешках солдаты в серых мундирах Особой Армии, с винтовками за спиной и штыками на ремнях – должно быть, их перебрасывали в Запределье.
Друд скользил через толпу, как ищейка сквозь лесную чащу. На ходу он взял Хилла за локоть.
– Возьмём таксомотор, – пояснил он вполголоса. – Запомните, едем до площади Терции, район Чёрного Тюльпана!
Они вышли из здания вокзала на полукруглую площадь, вымощенную жёлтым камнем и озарённую фонарями. Сгрудившиеся по краям её мобили походили на стайку жуков, что сползлись на лужицу мёда. А поодаль вздымались из тьмы гранёные здания, вспыхивали и струились огни. Городской шум накатывал, как рокот прибоя. Хилл бывал в Бомтауне не раз, но теперь взглянул на него другими глазами: как отыскать двоих беглецов в таком городе?
– Такси, такси берём! – Шофёры надвинулись со всех сторон, выкрикивая цены. Теперь инспектор понял указания Друда: на Часового, выглядевшего оборванцем, не обратили внимания, а вот Хилл выглядел как приличный, хоть и помятый, клиент. Он наугад выбрал таксиста – улыбчивого, смуглого парня-южанина с нитью бусин на левом виске.
– Ээй, не боись, родной – домчу быстрее ветра! – заверил он, отворяя перед пассажирами дверцу. Друд и Хилл забрались в таксомотор, и будто очутились внутри резной шкатулки. Сиденья обтянуты сетями из деревянных бус и морских узлов, потолок обит узорчатой красно-жёлтой тканью. И каждую поверхность украшали картинки в резных окладах – человечки в гирляндах цветов, киты, рыбы и морские волны. Даже на приборной доске красовался пузатый, золочёный идол в окружении свечек. Как будто водитель пытался превратить машину в святилище.