Друд подошёл вплотную к машине.
– Я не знаю, крипса ты нажрался, или ещё что, – продолжал возмущаться водитель, – но я тебя…! – Тут Часовой откинул полу пальто, и значок-паучок сверкнул красной звездой. Водитель запнулся, булькнул горлом и выпучил глаза.
– Мне нужна твоя машина, – вполголоса сказал Друд. – Отвезёшь нас куда велено, и никому ни слова. Ясно?
– С-слушаюс’, – прозаикался усач.
– Что такое? – взвизгнула дива, ничего не разглядевшая. – Чего ты сидишь, живо, сделай что-нибудь!
– Выходи, – страшным голосом выдавил усатый. – Пошла вон! – рявкнул он, распахнул дверцу и вытолкнул опешившую красотку на мостовую. Хилл влез на заднее сиденье, Друд плюхнулся на переднее. Захлопнув дверцу, он прищемил девице кончик боа – и, когда машина тронулась с места, оно сорвалось с её плеч, и победно затрепыхалось за мобилем, будто знамя.
Дива осталась стоять на проезжей части – ошеломлённая, с голыми плечами, под льющей с неба водой – потерянно глядя вслед.
ГЛАВА 29
Чёрная карета, запряжённая четвёркой белых лошадей, свернула на обсаженную красными каштанами улицу и остановилась у одного из домов. Молодая парочка, завидев экипаж, поспешила перейти на другую сторону улицы. Постовой полиц хотел было указать вознице, что остановка запрещена, но пригляделся и отвернулся.
Дверца отворилась, и Эрцлав Батори сошёл на тротуар. Закутанные в тряпьё фигуры упырей выскользнули следом; один уселся у ног хозяина, второй подбежал к двери дома и поводил головой, будто принюхиваясь.
– Ну? – вполголоса спросил Эрцлав. Упырь глухо взрыкнул несколько раз. Хотя Эрцлав заставил своих слуг выучить человеческую речь, родной урчаще-мяукающий язык был упырям куда ближе. К тому же, идеально годился, когда разговор был не для чужих ушей. И сейчас наместник прекрасно понял:
«Да. Тот же запах, что был в лагере».
Эрцлав нахмурился, и сам издал гортанный рык. «Ты уверен?». Упырь кивнул забинтованной головой. Наместник вздохнул про себя: как же не хотелось верить…
– Ладно. Молодец, Корхар. Возвращайтесь в карету, и ждите меня. – Упыри послушно убрались в экипаж. Карета отъехала, и свернула за угол.
Дом был самый обыкновенный, двухэтажный, как большинство в этом респектабельном районе «дневной» части столицы. На верхний этаж – нарядно облицован светлым камнем, с утопающими в герани окнами – вела наружная лестница. Нижний был выстроен из простого красного кирпича, и цветов здесь не было. Зато поражало обрамление входной двери – в виде двух бронзовых скелетов с шарнирными суставами. Прислонившись к косякам с боков, они трогательно переплетали руки над входом, будто влюблённые.
Верхний этаж украшала вывеска с красным врачебным крестом: нижний – с таким же крестом, но в шестерне. Табличка на двери гласила:
«ЧАСЫ ПРИЁМА с 8:00 до 16:00.
По особым вопросам после 16:00».
«Особые вопросы» означали Эрцлава: это время было отведено только для него. Наместник взглянул на Часы – оставалось ещё семь минут.
По улице скользнула стремительная тень – над городом прошёл махолёт. Наместник мельком взглянул в небо, сощурился и надвинул шляпу на глаза. «Рыцарь, не сумевший одолеть лишь само Солнце…». Эти вечные шуточки Жанны! С рождения слабый и болезненный, Эрцлав смог перемениться благодаря безжалостным тренировкам – но, как все альбиносы, не переносил солнечного света, и легко обгорал докрасна.
Даже столичное солнце было для него чересчур ярким – хоть над Гномонией оно светило будто сквозь лёгкую дымку в выцветшем голубом небе. В столице встречались времена суток, и полнеба на севере было окрашено в ночную темень, а с востока и запада меж синью и тьмой врезались розоватые и золотые отблески заката и рассвета. Прогуливаясь по городу, можно было любоваться, как небосвод поочерёдно заливает то тьмой, то красками зари. И всё равно, в «ночных» районах вместо настоящей ночи царили синие сумерки, а день будто был омрачён набежавшими на солнце тучками.
Часы на башне ратуши пробили шестнадцать раз, и с последним ударом Эрцлав вошёл в двери.
– Здравствуйте, доктор Грэм, – негромко поздоровался он, не спеша снимать шляпу и пряча лицо в воротник.
– О, это вы, мастер! – радостно обернулся к нему пожилой человек в рабочем комбинезоне и фартуке. Доктор Грэм напоминал Эрцлаву вышедшего на покой разбойника – небритый, с крючковатым носом и торчащими вокруг плеши рыжими с проседью волосами. В глазу его блестел сложный монокль со сменными линзами. – Одну секунду, сейчас закончу! – С пинцетом в руке он обернулся к сидящему за столом у окна клиенту. – Вот так, и… готово, мастер Руди! Зайдете ко мне через пару дней, и не забывайте смазывать.