– Спасибо, мастер Пижон, – как можно вежливее сказал он. – Но, эм, боюсь, мы не можем согласиться на ваше щедрое предложение. – Он привстал из-за стола. – И нам, вообще-то, пора; нас ждут. Желаем всего…
– Ну что ты, не бойся, – все так же улыбаясь, прервал его Финн. – Потому что, – глаза его блеснули, – вашего согласия никто и не спрашивал!
И тут же ребят схватили сзади за локти и плечи.
ГЛАВА 34
В ухо Коулу пахну́ло табаком и тухлятиной из пасти. Помог опыт уличных драк – парень резко наклонился вперёд, и что есть сил лягнул ногой. Бандит охнул, согнулся, и Коул вырвался. Увернувшись от волосатых ручищ, он схватил со стола рюмку с джином и швырнул в рожу тик-такеру, державшему Рина: бандит заорал, схватившись за глаза.
Со всех сторон надвинулись жилеты и оскаленные хари. Коул схватил за горлышко бутылку и шарахнул ей о край стола, надеясь получить острую «розочку» – но прочное стекло выдержало. Парень замешкался лишь на миг, и тут же удар в скулу швырнул его на пол.
– Рин, беги! – просипел Коул, скорчившись под ударами пинающих ног.
Оказавшийся за спинами тик-такеров Рин дёрнулся было к выходу, но обернулся, секунду помедлил – и с отчаянным воплем бросился на громил. Тут же его схватили за руку жилистые пальцы.
– Куда собрался? – с гадкой ухмылкой процедил Пижон.
– Пустите! – выкрикнул мальчишка. – Не смейте его бить! – Главарь притянул его к себе, и тогда Рин извернулся, и вцепился зубами тому в запястье.
От вскрика босса громилы замерли. Финн удивлённо глядел на красный полумесяц зубов, отпечатавшийся на коже.
– Ах ты, сучонок, – без выражения промолвил он. И отвесил Рину звонкую пощёчину, так, что у того голова мотнулась. Финн вывернул жертве руку, взглянул на его Часы и вскинул брови.
– Ого! – протянул он восхищённо. – Ребята, да нам нынче повезло! Ну-ка, второго потрясите.
Коула вздёрнули на ноги. Кто-то обшарил его карманы, другой закатал ему рукав, и разочарованно ругнулся. Один из бандитов подал Финну отнятый нож.
– О, как интересно, – главарь щелчком раскрыл лезвие, покрутил нож в пальцах. – Острая игрушка, парень. Можно порезаться невзначай… – Он провёл лезвием по щеке Коула. Тот лишь просипел невразумительное ругательство: в голове у него звенело, перед глазами плавали пятна.
– Не надо! – Рин задёргался в руках громил. – Не трожьте его!
– А то что? – хохотнул Финн. – Полицев позовёшь? Думаешь нас испугать? – Он обернулся к бандитам.
– Парни! – выкрикнул он. – В этой дыре меня сегодня оскорбили. Здесь мне не заплатили по счетам! Можно ли простить такое, а?
– Нет! – радостно рявкнули сразу несколько рыл.
– И что мы делаем с теми, кто не платит?
– Наказываем! – заорали уже все хором, вскинув трости. Здоровяк скинул с плеча свёрток, размотал ткань, и в ручищах его оказался молот на длинной рукояти. Финн прищурился.
– А ну, волки, – процедил он, – пляшем!
И начался «волчий пляс».
То есть – погром.
Последние посетители, расталкивая друг друга, устремились к выходу. Навстречу им сбежал по ступеням вышибала, кинулся было на бандитов – но первый же тик-такер встретил его «крюком» в челюсть, а второй добавил под дых и повалил на пол.
Танцовщицы с визгом бросились прочь со сцены, и вовремя: великан с молотом подступил к рампе, и двумя взмахами сокрушил подпорки. Навес рухнул под звон разбившихся ламп, горящий керосин растёкся по полу. Один из тик-такеров перемахнул через стойку, и ударами трости принялся разносить бутылки в баре. Две он кинул верзиле, тот отбил у них горла о стойку, опрокинул обе разом себе в пасть, и мощно рыгнул.
Бандиты пинками опрокидывали столы. Один швырнул табурет в экран, другой за руку подтащил к столу упирающую танцовщицу, втащил на столешницу – и пустился с ней в дикий пляс, топоча ногами. Под весёлую музычку, как ни в чём не бывало звучащую из клокодеона.
Полюбовавшись, Финн обернулся к обмершим от ужаса друзьям.
– Так что, парень? – Он кольнул Коула ножом в щёку; тот дёрнулся. – Нос? Или ухо? Я сегодня добрый, можешь выбирать! Ну?
– Не надо, – выдавил Рин. Глаза его блестели от слёз. – Пожалуйста, не трогайте его! Я дам вам денег… всё, что есть! – Он зажмурился, и поднял руку. Финн помедлил, и отвёл нож от лица Коула – тот тихо выдохнул.