– Ну и чего ты сделаешь? – повторил мелкий и рыжий, подступив к жертве. – Чё, заплачешь? Полицию звать будешь? Давай сюда, сказал!
– Не, слышь, Ренз – пускай вправду полицев позовёт! – гыгыкнул другой, крупнее и толще остальных. – Во умора будет!
– Отстаньте! – беспомощно повторил светловолосый паренёк, прижав к груди свёрток. – Что я вам сделал?
– А вот не гуляй, где не велено! Нас-то на ваш берег не пустят, полиц дубинкой погонит – а вам-то к нам, значит, можно? Вы ж богатенькие все!
Дальше Коул уже не слушал. Он перебрался через перила, и принялся ловко спускаться по старой трубе вдоль опоры. Спрыгнув наземь, он двинулся к ребятам.
– Эй, парни! – негромко позвал он. – Я смотрю, у вас тут весело; а чего меня не пригласили?
Рензик и его спутники развернулись к нему. Прижавшийся к опоре Рин уставился на Коула с радостной надеждой.
– О, гляньте, ребя! – хохотнул Рензик. – Никак, ворона прилетела помоев поклевать? Погодь, а это не твой дружок?
Его дружки заухмылялись. Конечно же, Беррик и Тиль, куда Ренз без верной свиты. Беррик – толстый и грузный, с коротким ёжиком тёмных волос и угрюмыми глазками под низким лбом. Тиль, наоборот, худой и костлявый, с длинной светлой чёлкой; руки со сбитыми в драках костяшками вечно в карманах, а в зубах зажата щепка.
– Вот именно, – кивнул Коул, держа за спиной руку. – Это я его пригласил: а вот вас, парни, не звал. Так что отпустите его.
– Да ну? – процедил Тиль. – А это он что, тебе подарочек нёс?
– Или мамке твоей? – выкрикнул Рензик. – Чё, в папки тебе набивается? – И все трое заржали. Коул улыбнулся, хотя на скулах дёрнулись желваки.
– Да уж точно не твоей. Твоя-то тебя, крысёныша, за хвост на помойку выкинула!
Смех мигом оборвался. Рин побледнел.
– Н-ну… – выговорил Рензик. – Нарывался ты, ворона, нарывался, да таки нарвался. Эй, парни, выдерем ему пёрышки! – Беррик и Тиль кивнули и начали расходиться в стороны, разминая кулаки.
– Ага. Давайте сюда! – кивнул Коул, и вытянул из-за спины руку. Кулак был обмотан стальной цепью с шипастыми звеньями. Мальчишки замерли как вкопанные.
– Ну, чего встали? – Коул размотал цепь, небрежно качнул ей взад-вперёд, с гулом раскрутил в воздухе. – Идите сюда, я из вас красавчиков сделаю. Только, чур, ты первый, Ренз!
Рензик нервно сглотнул.
– Всех не достанешь!
– Так ведь кого-то одного точно уделаю, – хмыкнул Коул. – Может, и тебя. Ну, кто смелый?
Помешкав, Рензик сплюнул.
– Пошли отсель, парни. Ещё руки об них пачкать!
Проводив троицу взглядом, Коул обернулся к другу. Рин судорожно вздохнул и сполз спиной по опоре.
– Фух, – выдавил он. – Слава Вечному! Если б не ты…
– Ну ты даёшь, Ринель! – Конечно же, Коул не приглашал друга к себе, и вообще не ожидал его здесь встретить. Рин был из благополучного Светлого города, жители которого редко заглядывали в Тёмные кварталы, разве что за развлечениями. – Тебя как сюда занесло?
– Да я вот из-за этого, – Рин взялся за протянутую руку и поднялся с земли. Худенький, на голову ниже Коула, с веснушчатым лицом и большими серыми глазами. В своей вечной поношенной куртке не по размеру он походил на нахохлившегося воробышка: на шее шарфик, а светлые волосы примяты картузом.
– Что у тебя там?
– Вот, гляди! – Рин развернул свёрток и показал Коулу удивительной красоты каминные часы резного чёрного дерева, инкрустированные серебром, с расписным циферблатом.
– Ого. И куда ты их?
– Продать хотел, – смутился Рин. – На «ночном рынке». Думал, хорошо заплатят; а то с деньгами совсем беда.
– Ну ты и придумал! Хоть бы со мной сперва посоветовался.
– А что, не купили бы?
– Ещё как купили бы, – снисходительно пояснил Коул. – Да только прикинь, как бы тебя надули? Ты же цен не знаешь! – «Ночной рынок» негласно существовал во всех городах Империи. Здесь можно было тайно купить и продать всё, что угодно: краденые вещи, поддельные бумаги, жвачку и «слёзки», дефицитные товары вроде чая и сгущёнки, и даже безделушки из Запределья.