– Доктор! – В дверь заглянула медсестра. – Вас просят в семнадцатый кабинет. Рабочий из мехмастерских, ногу отдавило прессом!
– Через минуту буду! – Стукнул о пол стул: кажется, врач уселся перед Коулом. – Ну-ка, стой смирно.
Коул не видел, что с ним творят, но левый бок вдруг обдало колючими мурашками – и сразу за этим возник странный холод, что пробирал, казалось, до самого сердца. Он невольно вздрогнул всем телом… и от напряжения шейных мышц ремешок на затылке вдруг расстегнулся. Должно быть, отвлёкшись, доктор плохо застегнул пряжку. Маска сползла на нос, и Коул едва успел её подхватить.
И тут его век коснулось тёплое, золотое сияние. Такое знакомое… И Коул не выдержал, мальчишеское любопытство пересилило – приоткрыл один глаз и взглянул. Всего на секунду ведь!
Врач с закрытыми глазами протянул к нему руку. И вокруг его растопыренных пальцев клубился золотой свет. Мерцающая пыль потоком струилась из тела мальчишки, из больного бока, и втягивалась в руку хрониста… Коул поторопился зажмуриться и вновь застегнуть маску.
– Чего дёргаешься? – сквозь зубы выдохнул доктор.
– С-страшно! – соврал Коул.
– Не бойся. Готово, снимай!
Коул снял маску, стараясь ничем себя не выдать. Пару раз глубоко вдохнул, потом пощупал бок. Онемение уже спадало, но он как-то сразу почувствовал, что боль ушла.
– Всё, целы твои стропила. – Врач утёр лоб краешком шейного платка. – Бери лекарства, и свободен.
– Доктор, – всё же осмелился Коул, – а что вы сделали?
– Вылечил тебя. Не задерживай!
В коридоре Коул спохватился и взглянул на свои Часы. Нет, времени на них не убавилось. Но ведь он сам видел…!
Странное дело.
Хотя боль в рёбрах и утихла, прочие ушибы саднили нещадно, вдобавок то и дело накатывало головокружение. Хмурый санитар свёл Коула вниз по широкой лестнице с коваными перилами. Мраморные ступени озарял косой закатный свет из высоких окон – витражи изображали Бессмертных-врачей со всякими медицинскими инструментами и пучками трав.
В вестибюле на скамье ждали Рин и – Коул вяло удивился – инспектор Хилл. Рин при виде друга резво вскочил, хронист степенно поднялся на ноги.
– Ты как? – Светловолосый мальчишка схватил Коула за локти, словно боялся, что тот упадёт. – Что ребро?
– Уже всё. Вылечили. – Он задрал рубаху, показав бинты.
– Исцеление Временем? – Инспектор сразу понял, о чём речь. – И сколько он с тебя взял?
– Две недели.
– Так много? – Рин огорчённо нахмурился. – Жуть побери… Хоть на проезд осталось?
– Да брось. Что я, пешком не дойду? – Коул беспечно отмахнулся, и его повело следом за рукой. Хилл вовремя подхватил его.
– Ладно вам, – вздохнул он. – Какой ещё «проезд»? Пошли, я подвезу!
И вновь салон хоромобиля, запах дорогой кожи и скрипучие сиденья. Коулу немного полегчало, и он с интересом – когда ещё повезёт в таком прокатиться? – принялся разглядывать внутренность машины. Сплошь лакированное дерево, кожаная обивка, бархатные шторки с витыми шнурами: прямо-таки гостиная на колёсах!
– Это тебе не по вагонам прыгать, да? – заметив его взгляд, пошутил Рин, уже отошедший от испуга. Коул с усмешкой ткнул друга локтём в бок. Рин не остался в долгу, пихнул его в плечо – и виновато ойкнул, когда Коул болезненно сморщился.
– Вот что, Коулден, – подал голос Хилл, устроившийся на сиденье напротив мальчишек. – После такого нужен отдых от работы. Тебе оформят освобождение, пока не поправишься.
– Чего? – Коул ещё никогда не получал отгула по болезни. Даже когда подхватил лихорадку с жаром – вопреки запретам мамы, через силу приходил на завод и подметал в цехах, то и дело давясь кашлем. – Мастер Хилл, зачем? Я ж здоровый уже!
– Это тебе кажется, – неумолимо отрезал Хилл. – Хроноисцеление отнимает много сил, тебе надо окрепнуть. Полежишь дома, попьёшь лекарства. Ещё не хватало, чтоб ты на работе в обморок свалился!
– Да какой обморок! Я… – Как назло, голова вновь пошла кругом.
– Эй, эй! Ты чего? – Рин обхватил друга за плечи. – Опять тошнит? Ты смотри, чтобы не прямо здесь!