И только выйдя из санузла, Коул сообразил, что в квартире как-то тихо.
– Мама?
Никто не ответил. Кухня выглядела пустой и странно покинутой. Холодная плита, не накрытый стол. А ещё беспорядок: в раковине немытая посуда, на столе пустые кружки – мама с Гаем вчера вроде бы чай пили… И оставили всё так? Но мама, любящая чистоту, никогда бы не бросила посуду немытой!
– Мам? – растерянно повторил Коул. Ему вдруг показалось, что, пока он спал, случилось что-то очень важное, и очень плохое.
На кровати он заметил смятые лоскуты ткани и разноцветные катушки ниток – мамино рукоделье, она зарабатывала шитьём. Коул осторожно обошёл стол… И в пятку его впилась оброненная на пол игла. Коул взвыл, запрыгал на одной ноге, налетел на стул, и свалился вместе с ним.
Хлопнула входная дверь.
– Сынок! – Этель упала возле него на колени и обняла. – Я здесь! Ты что?
– Ай. Мам, всё нормально, – выдохнул Коул, ощутив разом радостное облегчение, как в детстве – и стыд за свои чувства: не маленький ведь… – Ногу наколол. Ты где была?
– По делам ходила. – Мама помогла ему подняться. – Как ты?
– Лучше… – Но голова предательски закружилась. Мама странно взглянула на него, а потом вздохнула, будто решившись на что-то.
– Нет, ты ещё слаб. Пойдём. – Вместе они поднялись в спальню. Коул упал на кровать и закрыл глаза. Мама чем-то шуршала в шкафу, потом спустилась на кухню, и вот уже загудело пламя в печи. За окном гнусаво провыли сирены – промчались по улице две полицейских «консервы». Наверное, поножовщина в поннерах; хотя странно, вроде бы за реку поехали…
– Вот, выпей. – Мама поднесла ему чашку с горячим, ярко-зелёным питьём. Коул принюхался:
– Это что?
– Лекарство. Пей!
– Но… – Коул точно знал, что среди выданных ему вчера в больнице лекарств такого не было.
– Тебе надо набраться сил, – мягко, но настойчиво сказала мама. – Поспишь пару часиков, и полегчает. Давай же!
И Коул послушался. Выпил пряное, горьковатое питьё до дна и откинулся на подушку. От языка почти сразу разлился приятный холодок, голова перестала казаться налитой ртутью, и стало как-то спокойно и бездумно.
– Мам, – уже на краю сна позвал Коул, зацепившись за одну мысль. – А что случилось-то…?
– Всё потом. – Ласковое мамино лицо расплылось, раздвоилось в глазах, и второе вдруг показалось другим – более жёстким и печальным. – Спи.
И Коул уснул.
***
Рин вставал по будильнику. Здоровенное бронзовое чудище с чашечками звонка наверху досталось от предков – циферблат был расписан указаниями витиеватым шрифтом, что и в какой час положено делать. Как всегда, Рин спросонья хлопнул по будильнику ладонью, проморгался, прочёл указание на два тридцать – «Конная прогулка и лёгкий чай с печеньем» – и хихикнул. Ну, да, конечно…
Только простолюдины думают, будто «знатюки» свободны от правил, и могут спать до пол-смены и обедать когда захотят. Среди имперской знати точность была правилом хорошего тона. И пусть Рин был не из Старших Семей, где детей учили по секундомеру завязывать шнурки – но даже в полусгнившем доме, один в громадном пустом крыле, не изменял приличиям.
К тому же, в свой первый рабочий день! Рин твёрдо решил, что на работу он все же пойдет. Если Коула уволят – кто поможет ему и маме деньгами? Ведь для такого и нужны друзья!
Рин помылся под тепловатым душем – трубы с вечера не успели остыть. Большой котёл в подвалах давно угас и умер, и спасибо привратнику, что раз в сутки растапливал малый – недаром в титуле каждого привратника исстари значилось: «Хозяин ключей и хранитель очага».
На кухне уже бурлил чайник – заведённый с вечера кухонный таймер (спасибо Коулу, что починил) вовремя разжёг плиту. Рин бросил в миску пару кубиков овсяного концентрата, засыпал сушеной зеленью и специями, и залил кипятком. Для себя взял с полки две кружки, и в одну сыпанул чая, в другую – бульонного порошка (того и другого оставалось на донышке).
Графиня ни за что не согласилась бы есть продукцию пищефабрик, еду бедноты – но тётка давно уже жила в мире собственных смутных грёз, а Рин в реальности. К тому же, вкус у старухи притупился, заодно с памятью, и вряд ли она поймёт, чем её потчуют. Прихлёбывая попеременно чай и бульон, Рин чистил баранину от сизых плёвок и резал кусочками, мешал с накрошенной морковкой и луком, пересыпал специями. Сегодня на ужин будет рагу, как учила Коулова мама… На улице уже отгремели новости – время поджимало.