– Ты все маршруты так помнишь? – Рин поглядел на друга с восхищением.
– Те, что нужны – да. Вот он, приготовься!
Из-за поворота блеснули огни. Тягач с заклёпанными окнами тащил за собой пару открытых платформ. Мальчишки встали на краю крыши, держась за руки. Если вдруг кто-то на улице взглянет вверх, подумал Коул… Да нет – редкие прохожие склонили головы под дождём, торопясь по домам.
– Я боюсь, – прошептал Рин.
– Все нормально, – Коул ободряюще сжал пальцы друга. – Когда скажу «давай», прыгаем вместе. Я так сто раз делал! – приврал он.
– А он надолго остановится?
– Не остановится.
– Что?!
– Давай!
Они прыгнули, молотя ногами по воздуху – и на одну кошмарную секунду Рину представилось, как они падают на дно улицы, рука в руке… А потом оба грохнулись на платформу и повалились друг на друга.
Рельсоход миновал улицу, пронесся под аркой с двумя каменными ангелами, отмечавшей границу делового района, и умчался на север.
На платформе у Свалки состав не остановился – команды, заложенные в его точный механизм во мраке машинного отделения, не предусматривали остановки. И некому было увидеть, как с грузовой платформы спрыгнули две фигуры и скатились по насыпи.
В серой дождливой мгле ущелье казалось ещё более жутким, чем раньше. Дождь бил по броне железного рыцаря, обрамляя его светлым ореолом брызг – казалось, что монстр сейчас оживёт и зашевелится. Люк в броне был откинут, сквозь закрывающий вход полог пробивался свет.
– О, ребята? – Гай, штопавший рабочий комбинезон, поднял голову. – Не ждал вас… Что случилось? – Голос мастера резко изменился, стоило ему увидеть лица мальчишек.
– Гай, – выдавил Коул. Пока нужно было бежать, действовать, он держался – но теперь, при виде растерянного лица учителя, что-то в нем надломилось. – Мама… – И Коула прорвало. Он упал на колени и прижал ладони к лицу.
– Ты что? – вскочил Гай. – Этель? Что с ней?
– Там был Часовой, – жалобно отозвался Рин, положив руки на плечи Коулу – тот раскачивался взад-вперёд и глухо стонал сквозь зубы. – Он напал на неё, и… – Рин отвёл взгляд.
Лицо Гая враз затвердело.
– Так, – процедил он. – Ну-ка! – Он поднял Коула на ноги, стащил с обоих мальчишек мокрые куртки и усадил их поближе к печке. Налил две кружки чаю и дождался, пока парни выпьют всё до дна.
– А теперь рассказывайте всё, – жёстко приказал Гай. Таким суровым он не бывал, даже когда выговаривал Коулу за какие-нибудь глупости.
Выслушав рассказ мальчишек (там, где Коул сбивался, вступал Рин), мастер сцепил пальцы в замок и уткнулся в них подбородком. Изумлённым он не выглядел, скорее подавленным.
– Скажи, – проговорил Коул, не поднимая глаз. – Мама, она…? – закончить он не смог.
– А? Нет, что ты, парень! – встрепенулся Гай. – Он не стал бы убивать Этель. Мы нужны им только живыми.
– «Мы»? – непонимающе повторил Коул. – Что ты… – В голове вдруг блеснула догадка, верить в которую не хотелось. Коул отставил кружку в сторону.
– Гай, – голос его прозвучал нехорошо, – ты ничего мне рассказать не хочешь?
– «Рассказать», гляди ж ты, – проворчал Гай с таким видом, будто его поймали на чём-то постыдном. – Не дорос ещё до такого.
– «Не дорос»? – Коул вскочил и сжал кулаки. – Там моя мама была, слышишь, ты? Какого хрена творится?! Я имею право знать…
– Сядь! – неожиданно гаркнул Гай, так, что Коул невольно отшатнулся. – Прекрати орать, парень, – тоном ниже произнес старик, отвернувшись. – Мне сейчас не легче, чем тебе.
Коул нашарил позади себя стул и сел обратно. Рин несмело взял его за запястье, и Коул заставил себя собраться, поняв, что другу сейчас ещё страшнее.
– Гай, прошу тебя, – тихо сказал он. – Объясни, в чём дело? Зачем этот урод пришёл?
Часовщик поднял голову. Тени от лампы залегли в морщинах на его лице, и Гай, всегда бодрый и живой, вдруг показался совсем дряхлым.
– Я надеялся, что никогда не придется рассказывать, – вздохнул он. – Ладно. Слушайте. – Он налил себе чаю, взял с полки пыльную бутылку (Коул всегда думал, что в ней растворитель), плеснул в кружку и отхлебнул.