– Круче, командир. Парни из лаборатории ещё работают, но по их словам – это вообще запрещено к производству, такого даже в монастырях не варят! Разве что для Чёрной Гвардии, и то не факт.
– Гм. А здесь что? – на железном подносе лежал непонятный ком чёрной ткани.
– А вот взгляните. – Эксперт ухватил ткань двумя пинцетами и потянул вверх. Ком расправился, и оказался одеждой. Чёрным комбинезоном на всё тело…
ГЛАВА 17
Мальчишки вслед за Гаем вышли наружу, под моросящий дождь. В косом луче прожектора поблескивала рябь капель.
– Сюда! – Гай поманил их туда, где у ноги шагохода громоздилось нечто, укрытое до земли брезентом.
Коул не мог понять, что у учителя на уме. Прежде чем выйти, Гай разжёг на столе маленький тигель; потом раскопал в груде хлама напольные весы и заставил обоих мальчишек встать на них разом – пришлось держаться друг за друга. С чего вдруг мастеру понадобился их вес?
Поэтому, когда Гай сдёрнул брезент, Коул ожидал увидеть под ним что угодно. Например, воздушный шар со сдутой оболочкой. Или того круче – махолёт со сложенными крыльями! Но под брезентом обнаружилось лишь несколько ящиков из каменного дерева, высотой по грудь, с ярлыками на стенках и опломбированными крышками.
– Это что?
– Металлолом! – Гай похлопал по стенке ближайшего ящика. – Вчера мусорщики «фалангу» распилили.
Друзья недоверчиво оглядели контейнеры. Оба они рассматривали в библиотеке у Рина книжки по военной истории с картинками; и трудно было поверить, что всего в нескольких ящиках, пусть и по частям, уместилась целая «фаланга» – лёгкая шагающая боевая машина, четырёхногая платформа с пулемётной башней.
Коулу вспомнились рассказы Гая о том, как после катастрофы в ущелье пришли хронисты: только им под силу было входить в зону застывшего времени. С застывших во мраке боевых машин скрутили и вынесли из зоны двигатели, угасшие Камни Времени, боеприпасы – всё, без чего машины превращались в неподвижные куски железа. Как из всех освобожденных аномалией механизмов оставили сидячий шагоход, чтобы потом превратить в памятник Войне – позже внутри него поселился Гай. А потом, в один прекрасный день, на Свалку заявился один слишком любознательный мальчишка…
– Ну, и что?
– Постой! – Рин вспомнил услышанное на перроне. – Их же на север поездом отправят, вместе с деталями! Верно?
– Молодец, Ринель! – кивнул Гай. – Всё распиленное на север везут, на плавильные заводы Огненного Пути. Теперь смекаете?
– То есть, мы в ящиках спрячемся? – наконец понял Коул.
– Именно! – Гай вклинил в щель крышки ломик и сорвал пломбы. Крышка подалась со скрипом выдернутых гвоздей. Внутри ящика, переложенные сеном, покоились асимметричные куски металла разных форм, некоторые со свежими спилами. – Помогай!
Вдвоём с Коулом, кряхтя от натуги, они вытащили из ящика по очереди несколько непонятных железок, изогнутую и выщербленную на конце секцию ходульной опоры, и пустой воздушный бак-ресивер для компрессора, и отволокли всё за шагоход. В получившемся свободном пространстве вполне могли уместиться двое мальчишек… скрючившись в три погибели. Коул поёжился, испытывая приступ клаустрофобии.
– С помощью вот этого выберетесь, когда поезд от станции отойдет, – Гай сунул в руки ученику монтировку. – Если «в домик» надо сходить, не мешкайте.
– Куда? – простодушно не понял Рин.
– Туда! – Гай ткнул пальцем в сторону будочки нужника поодаль. – Я сейчас.
Он вернулся в мастерскую, погасил огонь под тиглем, взглянул на полки и задумался. Потом взял со стола очки-консервы на ремешке и натянул на голову.
Этель нужна им живой… Он не соврал Коулу, но и всей правды не сказал. Если Этель не захочет попасться живьём в зубы имперских псов, никто её не остановит. Каждый из них был готов дорого продать свою жизнь. Все эти годы он по слухам, по рвущимся ниточкам собирал сведения об остальных…
…Мортемир Кригг, всегда спокойный, как дремлющая на солнце пустынная змея – что ударит стрелой и ужалит, только тронь. В миру мастер-механик на мобилестроительном заводе Мулера. Мог выстрелом попасть во что угодно, завязав на спор глаза. Когда за ним пришли – расстрелял с лестницы пятерых полицев и двух гвардейцев, и ушёл бы по крышам, если бы в его окно с улицы не забросили стрелочную бомбу…