* * *
– Я согласен дать санкцию на закрытие вокзала, – начальник станции сложил «домиком» пальцы в чёрных перчатках. – Но её должен утвердить окружной префект.
– А я говорю, на это нет времени! – Друд был раздражён, но старался держать себя в руках. Трудно чувствовать себя выше собеседника, когда говоришь с призраком. Начальник станции, магистр Ведомства Путей Сообщения, и вправду походил на привидение – в чёрной мантии с капюшоном, из-под которого смотрела серебристая безликая маска. (Вдобавок искажающая голос так, что нельзя было понять, мужчина под ней или женщина).
Впрочем, все магистры таковы. Меж префектами Ведомств и народом пролегал широкий пласт безликих чиновников в масках. Все магистры были анонимны, нужное образование получали тайно, и были связаны клятвами молчания. Любой гражданин мог оказаться магистром, и оттого разговоры о политике в Империи если и вели, то с оглядкой и страхом. Чиновничий аппарат пророс в народ множеством незримых корешков, издевательски подтверждая девиз на печатях Ведомств – «Народ и власть неделимы».
– Я знаю, что вы заботитесь о державе, мастер Инокаан, – начальник встал из-за стола и подошёл к карте железных дорог на стене. – Я тоже забочусь, по-своему. Поймите, это очень серьёзное решение. Вы понимаете, что такое поезда?
– Э?
– Вовсе не домики на колёсах с тягачом. Поезда – это то, что связывает Империю. По железной дороге ежедневно во всех направлениях текут грузы, пассажиры, почта. В двух городах в каком-то мизинце друг от друга по карте ежедневно заключаются сотни сделок, и что есть залог их выполнения? Только безупречная работа железной дороги! У нас просчитано всё – расстояния, скорость, мощность завода пружин. Это единая сеть, отлаженная и согласованная, а вы предлагаете просто так перекрыть один из её узлов. Вы понимаете, сколько…
– Понимаю, – поспешил оборвать Друд. – Но, раз уж нет времени, можно ли применить… средства спецсвязи?
– Разумеется, – после паузы, качнул магистр капюшоном. – Идите за мной.
Инспектор Хилл покорно последовал за Друдом и магистром, чувствуя себя ненужным статистом в спектакле. Его не отпускало гадкое чувство, что он где-то ошибся. И оно лишь усилилось, когда в одном из коридоров вокзала у тяжёлой железной двери их встретил молодой офицер в мундире, с жёстким и волевым лицом. Он будто олицетворял своим видом порядок и систему, «работающую, как часы». Часы…
«Вот ваши часы, Хилл. Империя доверяет вам – не подведите её». Из полумрака по ту сторону стола выступает рука в белой перчатке, и кончиками пальцев придвигает к нему – юноше, только что принявшему присягу – серебряный хронометр.
«И ещё одно, Хилл. Вы показали себя достойным и верным долгу, невзирая на ваше… хм, прошлое. Да, нам всё известно». Лампа с узким рефлектором озаряет лишь часть стола, остальная комната погружена во тьму – но Хилл почти уверен, что за столом напротив него сидит сам Старый Пёс. Человек-легенда, глава имперской безопасности, первый среди Часовых. Тот, кого никто не видел в лицо – во всяком случае, из живых.
«И потому вы – и ещё некоторые из вашего выпуска – получили не совсем обычные часы. Знайте, по долгу службы вам придётся иногда проверять подростков на дар хрониста. Так вот, однажды – мы не знаем, когда и где – на циферблате может загореться красный огонёк.
Вы не должны сомневаться; вы не должны думать, что это. Ваша задача – во-первых, установить, на кого из подростков среагировал сигнал: срабатывает в радиусе полдюжины метров. А во-вторых – срочно сообщить по одному из адресов, которые вас заставили выучить, прежде чем впустить сюда. Вы поняли, Хилл?».
…Магистр отпер дверь, помеченную эмблемой, которую Хилл доселе видел всего пару раз: восклицательный знак в шестерне. «Запретные технологии». То есть – доконечные.
Ведомство Путей Сообщения всегда отличалось от других. Только оно настолько тесно связано с армией; только оно не имеет местных префектов в городах – все вопросы решаются на окружном или провинциальном уровнях. И, по этой причине, лишь железнодорожники владеют секретными средствами связи.