— «Кралю»? — хохотнул хвостатый. — Вы из какой деревни, где так чешут? — Коул напрягся и нащупал рукав Рина, готовясь бежать. Даже будь при нём цепь, с этими типами он не сладил бы.
Тут голос подал ещё один грег, доселе молчавший.
— Не след обижать отверженных братьев, — сипло произнёс он, затянувшись. Огонёк сигареты озарил небритое лицо и отразился в круглых очках. — Не видишь разве, на них нет знаков диавола?
— Опять ты со своей чушью, Студент? — поморщился Дикарь; но, вроде бы, взглянул на друзей спокойнее.
— И правда, брямки нету, — девушка-дикобраз подошла ближе и взялась за отворот Риновой куртки: Рин попятился. — Вы откуда, чудики?
— Приезжие, — не стал уточнять Коул.
— С ферм, небось, — протянул Дикарь. — Наслушались, будто тут улицы часовыми камнями вымощены?
— Оставь, — без злобы вступилась за них другая девушка, с выкрашенными синим короткими вихрами. — Как будто сам так же сюда не нагрянул когда-то!
— Ну, будет тебе, — отмахнулся вожак.
— Не, погоди! — встрял клёпаный, рвущийся в драку. — Пускай ответит, чё он на мою девчонку буркалил?
— Сбавь обороты, Гвоздь! — насмешливо осадила его колючая. — Кто вообще сказал, что я твоя? — Гвоздь задохся, и не нашёл слов.
— Всяк, кто не во власти диаволовой, — вновь подал голос Студент, — друг и брат нам. Подай ему руку в беде, и преломи с ним хлеб. Так учат мудрецы…
— Ох, заткнись, — скривился Дикарь. — Да, влетели вы, парни. Без брямки ты тут не человек.
— Хави, растолкуй, — Коул понял, что бить их не будут: к приезжим греги явно относились с брезгливым снисхождением. — Что тут у вас за тема с этими значками?
— Не у нас, а у них, — Дикарь выдохнул сигаретный дым сквозь зубы. — В общем, брямка — это знак положения в обществе.
— Знак диавола.
— Увянь, Студент. Видишь, долбило торчит? — Грег указал туда, где белела над крышами верхушка часовой башни. — В Бомтауне шесть башен, и вокруг каждой по району. И к какому району ты приписан, тот цвет и носишь.
— Красные для Красного Шпиля, зелёные для Малахитового Кубка, и так далее, — добавила Колючка. — Как бараны в стойлах. Без брямки ты для них не человек вообще!
— Ну и вот. У всех районов свои тёрки. Каждая лавка и жральня какие-то цвета обслуживает: в них дела делаются, сделки заключаются, и прочее. А свободные люди, как мы — по окраинам. Увидишь, шкура без цветуёчков, — Дикарь гордо подёргал себя за лацканы куртки, — знай, свободный человек!
— Ясно, — у Коула заурчало в животе. — А как свободный свободному, скажи, тут пожрать-то можно без брямок?
— Знамо дело. Ищите, где на вывеске цветуёчков нету — там всех обслуживают, и честных людей тоже. Если, конечно, денежка водится. — Это прозвучало с намёком, мол, за добрый совет неплохо бы и поделиться этой самой денежкой: но тут вмешался Гвоздь.
— А нету, так бижульку свою продай, — ухмыльнулся он, и подцепил пальцем свистульку на шее Рина. — А то ходишь с цацкой!
Рин всегда был деликатным, если не сказать, робким – но тут он вдруг вспыхнул, оттолкнул руку грега и прижал талисман ладонью.
— На себя посмотри! — выпалил он. — Вон, всё лицо в этих… бижульках!
Гвоздь резко изменился в клёпаном лице. Рин успел отшатнуться, а Коул броситься вперёд — но удар не достиг цели: руку замахнувшегося Гвоздя перехватил Студент. За другой рукав его схватила Колючка.
— Пусти! — рявкнул клёпаный. — Щас я ему фасад размочу! Сучонок!
— Спокойно, брат, — поднял руку Дикарь. — Птенцы жизни не знают, что с них возьмёшь? — Он повернулся к испуганному Рину.
— Я один раз скажу, — без улыбки пояснил он. — Бижулька — девичья цацка: у парней — биж, бижик. Внял? — Рин мелко закивал. — Вот и ладно. Валите, пока мы хорошие.
— Подожди, хави! Это вы на колёсах, мы пешие, — Коул решил слегка польстить грегам. — Как тут дорогу найти вообще, если нужно куда?
— Да на любой остановке «продаван» торчит, там и карту купите, — бросила Колючка.
— И остерегайтесь слуг диавола, — вновь влез Студент; Дикарь о чем-то вполголоса толковал с обозлённым Гвоздём. — Ибо неисчислимо коварен Он в охоте на заблудших.