Шум битвы убаюкивал, словно зловещая колыбельная. Когда гром орудий затихал, Брайони беспокойно ворочалась, готовая проснуться, но стоило грохоту усилиться, она глубже погружалась в сон. Свист пуль, треск выстрелов, крики людей, дробь шагов — все сливалось в один монотонный грозный рев.
Она проснулась на рассвете. В форту было почти тихо. Чуть приоткрыв ставни, Брайони увидела поваров, бегущих к крепостной стене с огромными котлами чая и корзинами с едой. По крайней мере Лео накормят.
Она почистила зубы, причесалась и заглянула в седельную сумку Лео посмотреть, не найдется ли там чего-нибудь съестного. Она нашла несколько сушеных абрикосов, показавшихся ей восхитительно сладкими.
В дверь постучали. Брайони бросилась открывать. Но на пороге стоял не Лео, а всего лишь Ранджит Сингх, гарнизонный фельдшер.
— Мемсахиб, у нас тут раненый, его подстре…
— Это ведь не мистер Марзден, правда?
— Нет, мемсахиб. Это помощник повара. Вы можете его прооперировать?
Брайони заколебалась. Она почти не имела опыта в военно-полевой хирургии. Ей довелось иметь дело с пулевым ранением только однажды, в поместье Торнвуд, когда на охоте случайно ранили одного из гостей, а деревенский доктор уехал из дома на праздники.
— Да, конечно.
— Спасибо, мемсахиб. Только, пожалуйста, будьте осторожны. Патаны обстреливают форт со склонов гор.
И словно в подтверждение слов Ранджита Сингха, в пятнадцати футах позади него просвистели две пули и, ударившись о стену, отскочили рикошетом. Собеседники вздрогнули. Брайони тяжело сглотнула. Ей не верилось, что форт настолько уязвим.
Они побежали в операционную. Помощника повара ранило в плечо. Брайони применила общую анестезию. Когда она извлекла пулю при помощи специального зонда, фельдшер привел работника прачечной, и вдвоем мужчины оттащили повара на носилках в соседнюю комнату, бывшую палату для больных, а теперь — палату для раненых.
Брайони тщательно вымыла руки. Пока фельдшер оттирал операционный стол, она стерилизовала резиновые перчатки и использованные хирургические инструменты, а после смешала анестезирующий раствор.
Другой помощник повара, отважно пробежав под градом пуль, принес ей тарелку с едой, которую Брайони с благодарностью приняла. Но едва она приступила к завтраку, как дверь отворилась, и в операционную ввалились двое промокших уланов. У одного из них из бедра хлестала кровь.
Брайони остановила кровотечение, извлекла пулю, отправила кавалериста в палату для раненых и вернулась к завтраку. Мгновение спустя дверь в операционную снова распахнулась, и появился офицер в мокром, как и у уланов, мундире.
— Вы хирург, мадам?
— Временно. Могу я вам чем-то помочь?
— Я капитан Норт, одиннадцатый Бенгальский уланский полк. Пришел справиться о Дебеше Сене, которого вы только что оперировали, я его командир. Хотелось бы знать, насколько утешителен прогноз.
Улан на какое-то время вышел из строя, но, учитывая, что инфекция в рану не попала, его состояние не было столь уж тяжелым. Брайони заверила капитана Норта, что все необходимые меры были приняты, осложнений не предвидится и солдат скоро поправится.
Капитан обменялся с ней рукопожатиями.
— Спасибо, мэм.
Он собирался покинуть операционную, когда Брайони, не в силах сдержать любопытство, спросила:
— Простите, капитан, почему вы и ваши люди в мокрых мундирах?
— Нам пришлось переходить вброд реку Сват, мэм.
— Переходить вброд реку? Но почему?
— Чтобы добраться сюда, мэм. Мы прибыли из Малаканда.
— О, это замечательно! — Брайони готова была плясать от радости. Кавалерия пришла на помощь. Форт Чакдарра спасен. — Как я понимаю, вы передовой отряд колонны, присланной поддержать защитников крепости?
Капитан угрюмо покачал головой:
— К несчастью, мы и есть колонна освободителей. Сорок уланов и двое офицеров. Прошлой ночью мятежники опустошили лагерь в Малаканде. Патаны ограбили один из наших складов и бежали, захватив почти все снаряжение. Сегодня утром командование решило все же послать небольшой отряд на помощь форту Чакдарра: мы опасались, что повстанцы осадили крепость. Но наша миссия оказалась верхом нелепости — все горные склоны между Малакандом и рекой битком набиты патанами. Я никогда в жизни не видел столько людей. Мы едва сумели проскочить мимо них.