— Я должен уйти.
— В чём дело? Всё отлично.
— Нет, всё плохо.
— Тебе не нравятся девочки?
— Не настолько! — голос нехорошо сорвался.
Саша навис над распластанным Иваном. Слишком близко. Слепой, идущий по краю бездны.
— Что случилось? Отвечай, чего ты жмёшься?
— Да не хочу я их, Саш!
— Как это не хочешь? Не стоит?
— Блядь, охуенно стоит! Только не на девочек. На тебя стоит! — и добавил, трезвея от спонтанного каминг-аута: — Я тебя хочу.
Саша ещё произносил растерянное «В смысле?», но уже отшатывался, отползал. Иван про себя ответил: «Нет смысла» и подобрал вещи. Оделся в прихожей. Вышел, хлопнув дверью. Толкнув слепого в пустоту.
Ни в субботу, ни в воскресенье Саша на Дачном не появился. Иван и не ждал. В качестве сатисфакции выспался на раскладном кресле Саши и запачкал его постельное бельё. Дважды. В воскресенье пришла Люба Кравчук. Она продолжала по-соседски забегать, но теперь ей приходилось выглядывать, не стоит ли Лексус под окнами, потому что Саша гонял её за курение. Она была не в духе:
— Гар жене отказал, — сообщила между затяжками. Оборчатая шапочка для душа превращала Любу в чопорную старую деву. Иван промолчал и Люба добавила: — Он уже уходил от Наташки, но всегда возвращался, когда она его прощала. А в этот раз — не вернулся. В этот раз всё по-другому. Очень сильно по-другому...
Иван молча курил, чувствуя приближение неприятностей. Он всегда предугадывал их появление — жаль, предотвратить не мог.
— Я думаю, это из-за тебя. Ты его пригрел тут, вот он и не спешит домой возвращаться. Чем вы тут занимаетесь? Вдвоём-наедине?
Ну, началось.
— Люба, тебе домой не пора?
— Ты что, жопу ему подставляешь? А то он любит это дело!
— Так, всё. Люба, иди домой.
Люба развернулась, упираясь огромным животом в Ивана:
— Ты думаешь, я слепая, а ты самый хитрый?! Ты перемигивался с ним на свадьбе, увёл за собой и уговорил поселиться здесь! Это нормально по-твоему? Он не педик, у него жена есть. И любовница! А ты считаешь, что можешь захапать его и прятать от всех?
Что-то в её голосе царапнуло Ивана:
— Ты, что ли, его любовница?
На глазах Любы сверкнули слёзы. Чопорная дева стремительно превращалась в блудницу. Она отвернулась, ответила зло:
— Не твоё собачье дело. Отцепись от Гара или пожалеешь. Я могу столько говна тебе устроить, сколько ты в своей жизни не видел.
И ушла, забыв снять шапочку. Иван мысленно пожелал ей напороться на Толика и получить по мордасам за курение в беременном виде.
Работы было много. Иван мотался с одной встречи на другую, раздавал деньги и до хрипоты ссорился с поставщиками за каждый доллар. Саша не звонил и не появлялся. Иван понимал, что их дружбе пришёл конец. Не в том подстава, что он гей, а в том, что утаил этот факт в обстоятельствах, при которых подобная скрытность выглядела максимально мерзкой. Иван надеялся, что это не коснётся рабочих отношений, но готов был уволиться по первому намёку Саши. Во вторник позвонила Князева, секретарша Саши, и сказала, что директор просит его зайти, когда появится возможность. Такую возможность Иван изыскал в четверг. Решил, что достаточно успокоился для того, чтобы посмотреть в глаза человеку, которого в своём воображении поимел десятком немыслимых способов. Успокоился настолько, что постирал Сашино постельное бельё и собрал сумку с его немногочисленными вещами. Обрубил концы — те, которые мог.
Зашёл в кабинет, присел на стул. Саша договорил по телефону и обратился к Ивану:
— Сколько долларов я позволяю тебе тратить на закупку одной тонны?
— 290.
— Я читал твой отчёт. Ты иногда по 275 покупаешь. И даёшь премию поставщику, если он привозит больше двухсот тонн.
— И что? Я премию из сэкономленного даю. Всё равно выходит намного меньше, чем 290.
— То есть, ты экономишь мне мои деньги.
— Да.
— Играешь с ценой и придумываешь для клиентов поощрение за увеличение поставок.
— Да. А в чём проблема?
— Проблема в том, что остальные менеджеры берут у меня 290 долларов и кладут на базу одну тонну. Никакой экономии, никаких премий, никакой гибкости в ценообразовании.
Иван задумался. Конечно, проще всего покупать за максимально допустимую закупочную цену.
— Они не хотят заморачиваться с лишними расчётами. Мне просто нетрудно, я бухгалтер…
— Так-то оно так, да только подумай, почему клиент согласен продавать тебе за 275 плюс премия, когда он может продать груз другому моему менеджеру за 290?
Иван понял:
— Никто не покупает за 290, верно?
— Верно, Ваня. Кажется, ты единственный, кто указывает в отчётах реальные цены своих закупок. Я хочу разобраться с этим. Если всё так, как я подозреваю — то это воровство. Поможешь мне? Надо объездить самых крупных поставщиков, пообщаться в приватной обстановке.
— Конечно. Без проблем.
— На твоей машине. Я Лексус продал. Купил квартиру и денег не хватило.
Иван опустил глаза. Не знал, что сказать. Выдавил глухо:
— Саша, я должен извиниться…
— Нет, не должен. Всё нормально. Мне жаль...
Не уточняя, чего именно жаль Саше, Иван кивнул. Ему и самому было жаль, да только наверняка совершенно других вещей.
========== Часть 3 ==========
Субботнее движение на Мурманском шоссе было плотным: нетерпеливые дачники уже устремились к своим шести соткам, хотя ни земля ещё не прогрелась, ни зелень не проклюнулась. Яркое весеннее солнце гнало людей из пыльного после зимы города. Иван с детства любил апрель — за обещание чуда. В этом году обещание почему-то превратилось в ожидание.
Саша, неисправимая сова, пытался доспать, но машина дёргалась в пробке, а кресло казалось неудобным.
— Возьми сзади подушку.
Саша перегнулся и вытащил из пакета свёрнутую надувную подушку:
— Её надувать надо? У меня сил на это нет, — отшвырнул обратно в пакет и заметил термос: — А в термосе что? Кофе?
Иван молчал.
— Неужели не кофе?
Саша открутил крышку и заулыбался, почувствовав запах. Отхлебнул горячего какао и пристроил термос в кармане своей двери:
— А ты заботливый. Боюсь даже представить, почему, — с тех пор, как Иван открылся, Саша пытался робко шутить, нащупывая границы дозволенного на новой карте их дружеских отношений.
Но Иван не повёлся на провокацию, и Саша начал рассказывать:
— Шесть лет назад мы начинали вчетвером: мы с Диком, — я его давно знаю, ещё по прошлым проектам, — Князева и Соломин. Мы с Соломиным закупали, Князева на приёмке сидела, а Дик продавал груз папе и обеспечивал нам авансы. Потом уже базу построили, офис открыли. Сейчас вас четверо на закупке, но бывало и десять менеджеров. От ёмкости рынка зависит. Прошлой зимой я Кравчука взял, а потом он своего кореша Петренко подтянул. Братец мой — человек сложной судьбы. Бухал, потом зашился, играл одно время. С Любой связался. Мутная девица, но крепко Толика держит. Не понимаю, что она в нём нашла, звёзд с неба он не хватает.