Но мораль победила. Мораль, а не любовь.
- Нет. Отпусти.
Не дождавшись, что Мирак отпустит, выскользнула из под него, готового смять, раздавить, впитать в себя, выпить до дна. Но он лишь упал на кровать, растянувшись на все полтора метра ширины.
Я присела на самый край и попыталась найти хоть что-то из одежды под рукой. Но ничего кроме его туники не было.
- Ты не против? – Просьба застряла в горле костью. Но разгуливать нагишом в поисках хоть одной тряпки не было ни сил, ни желания. Тем более, комната была не моя, не его, а лишь одна из «гостевых».
- Не против.
Туника, что была ему до колена, мне достигала щиколоток. Длина рукава превращала меня из женщины в чебурашку. Можно еще обуть туфли на шпильке на три размера больше, измазать губы красным фломастером и пойти покрутиться у зеркала, проверяя похожа ли я на взрослую, и такая ли красивая как мама.
Рукава пришлось подкатать. А, пока я возилась с ними, Мирак поднялся и подвязал тунику на талии серебристым шнуром. Тем же, что служил и ему вместо пояса.
Слишком интимный жест, еле удержалась, чтобы не шарахнуться в сторону. Как теперь мне вести себя с ним? То, что дружбе, которая так и не сформировалась, подошел эпический конец я не сомневалась. Какая дружба, когда в твоих руках было прямое доказательство, что тебя воспринимают не как бесполое существо, а как желанный объект. Или, это шутка природы? Плюс неловкая случайность? Но, в таком случае, сюда не вписывался поцелуй, руки, ласкающие лицо и нога, раздвигающая бедра в стороны.
- Это ошибка. Я, я не хотела.
Я врала. Он знал, что я вру. Тут и мысли читать не надо. Казалось, от меня на километр разит желанием. А ноги приходилось сжимать покрепче – слишком им хотелось обратно и пошире.
- Как скажешь. – Выдержка железная. Не обиделся? Обидеть я его не хотела. Сама не знаю, что творю.
- Между нами, ночью..
- Ты милая, когда пьяна, но не так откровенно похотлива, как на трезвую голову. – Опять ударил ниже пояса. Пора вырабатывать на него иммунитет. Но не ответила. В тон ему – нет. Лишь извинилась и побыстрее ушла к себе. Умыться, переодеться. С туникой расставаться не хотелось. Его запах витал в воздухе и оставался на моей коже. На какую-то призрачную секунду – две, мне стало жаль, что ничего не было ночью. Именно ночью. Это было бы хорошим оправданием – я была пьяна. Завтракать я не пошла, прокралась мимо кухни и кинулась бегом по коридору на улицу, в сторону моря. Стоило побыть наедине с мыслями и еще раз покопаться в себе. В этот раз надо вырыть все, что закопала и прятала. Я больше не могу позволять себе жить с Миром, думать о Владе, хотеть вернуться и просыпаться в кровати не с тем, кого думаю, что люблю. Это не только не правильно. Это уже не я. Драконья кровь не меняет людей, она возвращает душевную чистоту, смывает с души грязь. А я окунулась в такую грязь, в которой никогда не была. Хватит. Пора наводить порядок. И, черт подери, научиться фильтровать эти самые чувства. Выделять, отстранять, игнорировать. Кто, где, что!
К морю шла несколько часов. Ноги гудели, в горле пересохло, стоило свернуть к реке, чтобы выпить воды. Но я ограничилась ягодами по дороге. Темное море ждало меня и обещало покой. Преследования Мирака не опасалась. Это не тот мужчина, который кинется искать, бежать, ловить за руки. Бирка тоже где-то не было. И это было неплохо. Сейчас я нуждалась только в своей компании.
Первое, что я сделала, оказавшись на берегу – кинулась в воду и плавала, пока руки и ноги не отказались слушаться. А потом еще просто стояла в воде, посиневшая от холода, солнца тут, как и в лесу, не было. Я стояла, дрожала, но не решалась покинуть воду. На берегу надо думать. А думать – половина моих бед через то, что я думаю.
Но стоять и дрожать – это трусость. А я трусов не любила еще больше, чем предателей, изменщиков, лжецов. Очень не любила в людях все то, что было и во мне. Но я боролась. Сама с собой. Вечная война за собственную душу с собой же. Зачем людям Дьявол, если мы сами далеко не безупречны? Стоило привлекательному мужчине поцеловать меня и что? Где моя верность? Где любовь? Как я могла касаться того, кто мне должен быть лишь другом? Совесть оскалилась и вцепилась в меня когтями и клыками, раздирая душу в куски. Надо бы выпить драконьей крови. Или, хотя бы, своей. Последнее – улучше, извращеннее, но логичнее, зачем пить кровь другого, если в бедах своих виновата лишь я?
И беда ли это? Путаница в чувствах – ерунда на фоне смертей, интриг, потерь. Я все же вышла из воды, но на берегу было еще холоднее. Море теплое, ласковое, иссиня черного цвета манило и приглашало обратно. Там теплее. Там еще одна жалкая попытка бегства от себя. Сколько можно? Нельзя. Пора быть взрослой. Пора быть тем, кем себя я считала.