- Охотники, - помрачнел Мир. - Идем домой.
Но я была слишком возбуждена.
- Мир, зачем? Отличная возможность потренироваться, не думаешь?
Он нахмурился, взял меня за руку и сжал ее до боли. Но я не вырывалась. Легко поцеловала его в губы, а потом поднесла его руку к своим губам. Ту самую, что пыталась переломать мне кости.
- Мой учитель сомневается в своей ученице? – Шутливость тона сделало свое дело. Мирак расслабился. Свою боль я научилась не видеть и не глядеть той в глаза так давно, что, казалось, будто с этим умением я родилась. Не потому ли я потеряла и страх потери, что ни боль, ни смерть меня больше не пугали? Обвинить в черствости меня можно было, и стоило. Я понимала, что сейчас куда более жестока, чем была. Обучение у Мирака было крохотной ступенькой к той мне, что теперь рвалась убивать. А далее шли все смерти, что я увидела, все сражения, охотники с их клетками и капканами, все раненные и исцеленные нами лесные. Вырвать стрелу из кости живого без анестезии – отличный урок жестокости. И все во имя жизни.
На краю леса запах дыма был нестерпим. Это не охотники. Мы переглянулись. Мирак попытался отправить меня домой, но, с таким же успехом, он мог попытаться сдвинуть с места сам лес. Или уговорить тех, что пришли, разойтись мирно по домам. Мы прислушивались к звукам голосов, пытаясь угадать кто. Зачем – понятно, пришли убить. Одного, десяток, до кого дотянутся. Атака вместо обычной защиты.
- Уходи, Юль, прошу тебя, уйди. Спрячься.
Невесело улыбнулась и сдала его руку в своей. Передавая то спокойствие, что ощущала я. Главный виновник гостей, думала, я. Именно я охотилась на охотников, именно я убивала, а не наводила морок. Это я Мрак, а не мой мужчина. Мне и разбираться с ними.
- Мир, - я вздохнула, пытаясь подобрать нужные слова. Передавать мысли казалось лишним. Замышлять что-то за его спиной и одновременно вести ментальную беседу, не столь я хороша. – Мы не выстоим. Ни дом, ни пещеры. Они пришли с огнем, Мир. Будут жечь лес. Выкуривать, рубить топорами деревья, не разбирая где леший, где растение. А один ты падешь еще раньше.
У нас не было никаких вариантов. Но Мир не хотел смотреть правде в глаза. И все упрямился.
- Уходи к морю. Мирая.
Мирая почти как мирная. Мне это имя никак не подходило. Война, беда, что угодно. Уж лучше Юля. Правда, Юлей я себя не чувствовала уже давно.
- У меня нет жабр, я плохо плаваю, - опять вру, плавала я отлично, - русалки могут помочь, но не мне. Я замерзну, Мир. Если у кого из нас есть шанс, то у тебя.
Наш дом бы пал не продержавшись и дня. В горящем лесу и камень станет клеткой. Или склепом. Пещеры волков найти не сложно. Морской берег крут, в море искать не будут. Доплыть до рифов и спрятаться на одном из заброшенных суден. День два переждать и выбраться. Пока лес и его народ горит. Наш народ.
- Тогда прикройся иллюзией! – Смешной. Глупый. Испуганный. За меня боится. Зачем мне иллюзия, я такая же как они. Меня не тронут. – Хорошо, а ты?
- У меня не хватит сил удержать лик. – Он прятал глаза. Я давно заметила, что Мир теряет силу, будто что-то, или кто-то выпивает ее из него. Но это его личное дело, а мне было гораздо важнее учиться, чем вдаваться в анатомические подробности мужчины. Казалось, что он растрачивает себя по пустякам. Пустяком была я.
- Я могу укрыть тебя.
- Я не оставлю тебя!
Я знала. Но спросить стоило. Я обняла его и поцеловала. Мирак пытался вырваться, бормоча «не время», «уходи», он стонал, отвечая на поцелуи, и продолжал бормотать мантру «нет». Его руки сжали мне плечи и так и удерживали. Набирается сил оттолкнуть. Пора. И я ударила. Тем самым ментальным ударом, который может убить. Вложив столько силы, сколько надо, чтобы отвлечь, парализовать, задурманить, лишить сил, чтобы не смог и не помешал мне. Случилось то, чего он так боялся. Я использовала полученные знания против него. Удивительная штука жизнь. Мы предаем тех, кого предавать и не думали. И оправдывает ли меня то, что делаю я это ради него. Нас. Что скажет онр после, вытащив этот кинжал из своей спины? Спасибо? Не думаю.
Мирака скрутило от боли, он задыхался. Я не умела действовать пока ювелирно, потому он все еще был в сознании и испытывал сильную, ломающую сознание боль. Пришлось ударить еще раз.
- Ты должен выжить. – я прошептала это лежащему телу. И позвала Бирка. Кикимора явился сразу же, где-то ошивался рядом. Мой преданный зверь. И преданный мной мужчина.
- Забирай. Отнеси к русалкам. Пускай оттащат его к рифам, на красный корабль. Самое крепкое и целое судно, последнее из затонувших и еще не разграбленное нами до конца.