«Опускайте!! Осторожно! Осторожно, мать вашу!!»
Енькино сознание плавало в тяжелой черной мути. Внешний мир иногда прорывался, какими-то голосами — смысл убегал от сознания. Иногда ощущалось, что его куда-то несли, опускали, поднимали, снова несли…
«Доб, ты понимаешь, что это невозможно?» «Дай остыть мозгу, Паддис!» «Грация рассказывала: меч мелькал, как мельница, невозможно уследить — фаршировала все, что двигалось… будто на землю спустилась сама Никта, богиня возмездия» «Что ты еще хотел услышать от маленькой девочки?» «Ты сам видел зал!» «Успокойся. Слышал, в кого превращаются женщины, за своих детей?» «В бога войны?» «Хватит. Мозг не соображает. Доберемся, голова отдохнет… Потом спросишь, у нее самой. Если захочешь. Ты бы лучше радовался за спасение дочки» «Ты это мне говоришь?!!»
Черная муть колыхалась, будто портьера, отделяющая весь остальной мир…
«К черту… — после долгой паузы. — Плевать. Она наша. Крестная мама Грации. Захочет, сама расскажет. Мне плевать».
Слова будто теряли значение. Или не хватало сил понять суть.
«Знаешь, Падд… — смешок в ответ. — Целительница. Мастер меча. Точно не дочь пекаря. Если ломать голову о всем, что касается Тали — мозг треснет. Я бросил. Давно» «Ты просто влюбился, как мальчишка!» «Это моя жена, идиот! Аваатра благословила!» «Речь проста, незамысловата. Как у воина. Но поведение, как у дорессы — даже платье служанки не могло скрыть…» «Вы что, сделали ее служанкой?!!» «Вот черт… мать меня убьет».
В черной мути нет образов, нет света и теней. Просто мгла. Даже не понятно, откуда ощущение плотности, колыхания. Тело не ощущалось. На чернь невозможно долго смотреть, и тогда вспоминались картинки… Стук палок — мальчишка крутится сразу после двоих. Грац, грац! — ближайший чувствительно схлопотал в живот, и валится в пыль. Второй уже отступает, испуганно выставив перед собой дубину. Еньку никто не мог победить. А потом приходил домой, и получал знатную затрещину от идиота Браазза…
«Твою мать!!» Кто это сказал? В черной мути проступает довольная морда старшего брата: «Енька?! — изумленно расплывается: — охренеть! Ну-ка повернись!» Енька тяжело дышит. «Вот это задница! — продолжает наглец, разглядывая со всех сторон. — А сиськи мешают?! Прыгают, когда бегаешь? Или лезешь под шкаф, чтобы достать закатившуюся монету?» Енька беспомощно оглядывается — здесь невозможно спрятаться или сбежать. «Да ладно… — лыбится довольная морда. — Всегда хотел узнать! Слушай… — вдруг заговорщицки наклоняется ближе. — А раком уже загибался? Как оно?» «Что тебе надо, Браазз?!» — не выдерживает Енька. Удивительно, но голос четко прозвучал в черной мгле. «Не злись, — вдруг миролюбиво ответил умник. — Я просто такой. Дурак, знаю, — смешливо окинул с ног до головы. — Но ты классно смотришься. Никогда не думал, что у меня появится вторая сестра…» Это Браазз сказал, только что? Енька дышит, ожидая очередной пакости, внутри все заходит от стыда. Девка. В платье. Перед братом. Хоть и сознавал, что это игры воспаленного разума. А затем произошло вообще невероятное — наглец быстро наклонился и поцеловал в щеку: «Будь счастлива, сестренка! И прости за все…» Енька опешил, но брат уже растворился в темноте, махнув на прощанье…
«Сын?» Отец?! Новое видение… Спокойно смотрит, наморщив лоб, и поглаживая бороду. Енька почувствовал, как начинает потряхивать. «Мне казалось, что это я тебя упустил, — наконец задумчиво проговорил глава семейства. — Недоглядел. Все пропадал неделями, у хозяина. А оно вон как оказалось…» «Я не хотел!» — не выдержал бывший мальчишка. «Знаю, — кивнул родитель, и помолчал. — Судьба, она такая… не знаешь, что ждет за поворотом… — вздохнул и поднял лицо. — Но теперь тебе придется поступить, как настоящему мужчине» Енька молча ждал. «Принять себя, сынок…» — завершил совершенной неожиданностью. «Стать бабой? — опешил мальчишка. — Значит, чтобы поступить как мужчина… я должен стать женщиной?!» «Любой мечтает о счастье для своих детей… — тихо пояснил отец. — Лучше иметь нормальную дочь, чем полу-сына» «Не выходит!» — с сарказмом обрадовал Енька. «Выйдет, — остановил пылкую речь глава. — Ты теперь девушка, и… — снова помолчал. — Научись слушать чувствами, а не разумом» «Именно они и не…» — не оставлял спора. «Не те, которые навязывает твой тупой мозг, — уже устал от тупости отец, грустно пояснив: — в него нагрузили всякого… — вздохнул. — А те, которые нашептывает сердце. Сердце, оно ведь… — улыбнулся, — человеческое. Не имеет пола».