Стараюсь не думать об этом и закрываю глаза, представляя как отец сидит рядом со мной, усмехаясь над происходящим. Нежно кладет руку на плечо, а другой взъерошивает мои волосы. Совсем как в детстве, каждый раз, когда я начинала грустить.
Горькая слеза скатывается по щеке и губы произносят едва слышимое.
- Я так скучаю…
Я снова вижу родные глаза и сердце пронзает глухая ноющая боль. И кто говорил, что время лечит? Как вообще можно избавиться от этой эмоциональной пустоты внутри, дыры, которая никак не затягивается.
Рассказываю обо всем, о самом страшном и сокровенном и на душе постепенно становиться лучше. По-детски жду ответа, в надежде, что папа всегда разрешит любую проблему, но образ в моей голове продолжает ласково смотреть в мою сторону и сам собой говорит.
- Ты и сама знаешь, что делать.
Знаю, но до ужаса боюсь этого.
Начинаю замерзать и попрощавшись, открываю глаза. На душе остаются смутные ощущения. С одной стороны, рассказав обо всем, у меня получилось разложить всю свою жизнь по полочкам, понять, что для меня важно, а что нет. А с другой, раскрыв в глаза, я снова попадаю в этот одинокий мир, где я совершенно одна…
Вытираю скатившиеся слезы и собираюсь уходить, как вдалеке замечаю… Криса?
Пенетратор был сам не похож на себя. Голова опущена, спина сгорблена… В голове так и проскакивает мысль, что я так и не извинилась перед парнем, за очередную порцию своих истерик, но…
Кладбище же не то самое место?
Застываю на месте, замечая, как парень останавливается. Противное чувство любопытства щекочет изнутри и я медленно пробираюсь поближе к парню. Прекрасно осознаю всю глупость своего поступка, но все равно продолжаю.
Просто позвонить и извиниться? Слишком легко.
Гораздо лучше следить за ним на кладбище.
Весь план идет к чертям, когда Кристофер оборачивается на очередной шорох. Застываю на месте и вместо того, чтобы гордо направиться к выходу, прячу глаза вниз, подтверждая догадки парня.
- Чего тебе? – голос парня груб, но я это заслужила.
- Хочу извиниться, - говорю медленно, неуверенно пробираясь все ближе к Пенетратору. – Я не должна была кричать на тебя, обвинять. Ты столько раз мне помогал, я не имела права сомневаться в тебе.
Шистад смотрит прямо перед собой. С каждым разом, когда я делаю новый шаг, Кристофер заметно напрягается.
- И еще, я хотела сказать тебе спасибо.
Не один мускул на лице парня не дергается и я перевожу взгляд на выбитую на плите имя.
Спенсер Йен Шистад
12.05.1990 – 20.08.2008
- У меня был старший брат, - холодно сообщил парень, когда проследил за направлением моего взгляда.
- Мне жаль, - собственные слова звучат слишком глупо. Но что еще стоит произносить в таких ситуациях?
- Не стоит. Он погиб, когда мне едва исполнилось восемь… - сердце сжимается от неожиданной откровенности Кристофера. – Он был то на сборах, но то на олимпиадах. Я почти не знал его.
- Это не меняет того факт, что ты потерял дорогого человека.
Скулы брюнета напрягаются, и он только изредка посматривает вниз. Тяжело дышит, пытается что-то произнести, но лишь сильнее сжимает руки в кулаках.
- Как и ты, - сухо добавляет Пенетратор. – Не удивительно, что мы встретились именно здесь.
Брюнет прячет руки в карманы толстовки и нервно перебирает ногами. Чувствую, что смущаю его и медленно отступаю, когда Шистад вновь произносит.
- Ненавижу кладбища, - на выдохе произнес Крис. – Я здесь впервые за прошедшие десять лет.
- Что произошло?
Крис нервно сглатывает, и я чувствую как пересекаю границу, захожу за твердую стену, в которую парень никого не пускал. Для нас обоих это в новинку и мы чувствуем естественный страх, переживание, но на этот раз никто из нас не закрывается и не отступает.
- Скажу и покажусь настоящим чудовищем, - голос парень хрипит и он отворачивается.
- Расскажи, - шепчу, чувствуя как сердце замирает каждый раз, когда брюнет нервно дергает плечами, переводя взгляд на могильную плиту.
- Я знаю, что о мертвых либо хорошо, либо ничего… Но в день его смерти я не плакал. Родители сказали мне, что я должен грустить, должен скорбеть по старшему брату… Но внутри я чувствовал лишь спокойствие.
Кристофер дрожит, запуская руку в волосы. Уже несколько раз останавливаю себя, чтобы не обнять его…
- Понимаешь, Спенсер был тем самым золотым ребенком. Звезда спорта. Лучший ученик. Стипендия в престижном вузе. А я всегда был глупым младшим братом. Даже в детстве… С самого, самого детства мне всегда указывали на мое место. А вот Спенсер в твоем возрасте умел то, а он это задание решил на целых две минуты быстрее…
Кристофер закрывает глаза. Воспоминания приносят ему боль. Он так долго хранил все в себе, что открыться было мучительно больно. Но еще больше он боялся, что его не поймут, посчитают бездушным монстром, каким он и сам себя считал.
- И из-за них стоя на могиле брата я не чувствую ничего кроме спокойствия… Словно они что-то сломали внутри меня или оно было сломано давным-давно. Мне восемнадцать и нас больше не сравнивают, ведь он мертв… Странно будет, если я скажу, что его смерть помогла мне? Ведь это глупое соперничество, в котором никто из нас и не хотел участвовать, в итоге не будет продолжаться всю жизнь. Знаешь, а я даже не скучаю по нему… Ведь в конце концов все замечают только меня.
Речь Криса часто обрывается и я словно чувствовала на себе его боль, его переживания. Слезы подступали к собственным глазам, но я приказала себе быть сильной. Я должна такой быть, чтобы помочь Шистаду пережить это.
- И от этого всего я кажусь эгоистичным ублюдком…
Поддаюсь порыву и крепко обнимаю парня. Из-за разницы в росте, утыкаюсь носом в его грудь и медленно поднимаю голову. Шистад все еще отказывается смотреть мне в глаза.
- Ты не эгоист, - продолжаю шептать, сильнее обнимая парня.
Пенетратор не отвечает и продолжает тяжело дышать. У него есть все права не верить моим словам, ведь я столько раз говорила ему обратное. Но теперь, когда эмоциональность Кристофера рухнула, я поняла, что совершенно не знала этого юного, ранимого парня.
- Не эгоист, - повторяю настойчивее, продолжая упорно смотреть на парня. Рано или поздно он повернет голову. – Ты невероятный, добрый, целеустремленный, гордый и даже заботливый…
- Ты пожалеешь об этих словах, - губы брюнета тронула легкая ухмылка.
Парень медленно поворачивает голову в мою сторону, и в его глазах я читаю самый настоящий страх.
- Нет, - говорю тихо, аккуратно поправляя с лица Криса, выбившиеся пряди. Встаю на цыпочки и чувствую, как крепкие руки Шистада прижимают меня к себе и парень прячется носом в копну моих волос.
- Ты гораздо лучше, чем сам о себе думаешь.
***
Машина Криса притормаживает у моего дома, и я ловлю внутри себя странное ощущение, что не хочу уходить домой. По крайней мере, одна. Сижу в машине дольше положенного и уже замечаю на губах Пенетратора странную ухмылку.
- Предложение сбежать еще в силе? – собственный вопрос звучит чертовски глупо, но губы парня расплываются в довольной улыбке и на душе становиться немного спокойнее.
Машина трогается с места и щеки покрываются румянцем. Все тело бросает в жар. Быстро бросаю взгляд на Криса и тот ловит мой взгляд и его губы расплываются в улыбке.
Тугой узел стягивает низ живота и я не могу дышать.
Шистад поднимает руку и та в ту же секунду находит мою. Сердце не бьется… Крис аккуратно приподнимает мою ладонь и наши пальцы переплетаются. Такой незначительный жест, а мое тело пронзает феерия красок. Щеки уже горят, а машина Пенетратора продолжает плавно варьировать по улицам Осло.
Стараюсь выровнять дыхание, но каждый раз то и дело смотрю на Криса. Ритм снова сбивается, сердце трепещет от глупого женского счастья. Секунды переглядывания и мы оба смущенно улыбаясь и нервно смеемся, как маленькие дети. Я впервые видела Криса таким и это меня пугало…