Ну а что касается моего ответа – я бы хотел разделить с кем-то все четыре времени года. У меня был человек, с которым я почти осуществил это желание. Она ушла от меня в конце ноября, оставив мне на редкость холодную и одинокую зиму.
Спокойной ночи, Вера.
P. S. Спасибо за твою откровенность, я ее очень ценю, как и возможность оставаться в нашей переписке самим собой.
Р. P. S. Следующий по списку вопрос, увы, звучит так: «Каково твое самое ужасное воспоминание?». Но мы можем его опустить, если ты захочешь.
Костя
***
Вера еще не спала, когда ее компьютер, специально оставленный включенным, просигналил о новом письме. Разрешившееся ожидание и любопытство заставили ее не встать, а вспорхнуть с постели. Она с упоением прочла Костин ответ, вернулась под одеяло и сладко уснула с мыслью: «Мы обязательно исполним наши желания, Костя».
На следующий день Вере было не до писем – ее библиотека участвовала в городском фестивале литературы, и именно ей поручили организовывать мастер-классы, лекции и встречи с писателями. Но несмотря на плотный график, Вера писала ответ – урывками, на попавшихся под руку клочках бумаги, в телефоне, с обеденным пирожком в левой руке. Отчасти она была рада этому вынужденному перерыву в общении с Костей, потому что боялась конца их эксперимента и душевной пустоты, которая по ее нарастающему предчувствию должна была за ним последовать.
Тема: «Каково твое самое ужасное воспоминание?»
Здравствуй, Костя!
Извини, что не писала целых 3 дня, на меня свалилась организация книжного фестиваля – ни минуты свободного времени. Если не вдаваться в подробности – было выматывающе, но здорово! Я познакомилась с несколькими писателями, провела урок стихосложения для старшеклассников и помогла волонтерам установить в городе 15 шкафов для буккроссинга! Но не думай, что я забыла о нашем эксперименте (кстати, не сорвала ли я тебе сроки?).
Ты говоришь, я могу не отвечать, если не хочу погружаться в плохие воспоминания, и сначала я хотела согласиться, но передумала. У меня есть история, которую я давно хочу кому-то рассказать, вот и представился случай. В перерывах между работой я написала рассказ об одном воспоминании – светлом и грустном одновременно. Вообще рассказов я до сих пор не писала, это дебют, так что не суди строго.
***
Этот день мне запомнился навсегда. На румяных куличах застывала глазурь, а посреди залитой майским солнцем прихожей готовились появиться на свет три котенка – белоснежная малышка, не уступающий ей в белизне крепыш и белогрудый брюнет с черным пятнышком на подбородке. В картонную коробку, где лежала наша умница Мила, по очереди заглядывали все, чтобы подбодрить и погладить будущую маму. Котята родились один за другим, и кошка, уставшая и встревоженная, решилась на побег из слишком людной и солнечной комнаты. Она подхватила за холку самого заметного, черно-белого малыша и, несколько раз уронив, отнесла в тихий угол просторного зала. С остальными она проделала то же самое, но уже уверенно и проворно.
Котята подрастали на моих глазах, а точнее – на краю моей широкой кровати, где обосновались с первого дня. По молчаливому согласию мы с Милой следили за детворой по очереди – когда она изредка убегала поесть, я оставалась с ними, гладила розовые животики и оберегала слепышей от падения на пол. И каждый вечер перед сном я насчитывала ощупью в темноте три сопящих комочка.
Время неумолимо приближало разлуку. Оставить всех троих котят мы не могли, поэтому условились, что двое из них отправятся в добрые руки. Желающих приютить малышей долго искать не пришлось, и все они хотели забрать только белых котят – озорных, ласковых и игривых. В их компании черно-белый малыш с «испачканным» подбородком был будто гадкий утенок среди белых лебедей. Он поглядывал на всех хмуро и неуверенно, из-подо лба, точно сознавал, что за красавца его не считают.