Когда котятам исполнился месяц, двое из них разъехались по новым домам, а третий – пушистая тучка – остался с мамой-кошкой и с нами на правах члена семьи. За покладистый характер мы прозвали его Тихоном, и это имя замечательно ему подошло. Выйдя из ребяческого возраста, Тиша стал еще податливей и спокойней. Даже в порыве игры он не выпускал когти – его большие и мягкие лапы не были способны сделать больно. Это был самый нежный и добрый кот, которого я знала. И самый красивый. Как и положено гадким утятам, наш Тихон превратился в красавца – упитанного и уютного брюнета с милым пятнышком на подбородке.
Как же спокойно и тепло становилось на душе, когда Тиша сворачивался в клубок у меня на животе и громко мурлыкал. Под его баюкающее сопенье я прочитала много книг, прослушала сотни песен, передумала пропасть мыслей. А как ярко на его пушистой черной шубе блестели снежинки, когда мы вместе любовались снегопадом, я и кот, я и мой верный друг…
В четыре года с Тишей случилась беда. Он заболел, и болезнь оказалась стремительной и смертельной. Я виню себя за то, что тогда не обратила на него внимание, не отвезла к ветеринару. Я думала, он скоро выздоровеет, ничего страшного. Все из-за глупой будничной суеты, которая на самом деле ничего не стоит. Может быть, его можно было спасти. И это «может быть» камнем лежит у меня на душе. Милый, ласковый, родной Тиша навсегда останется в моем сердце. Мой пасхальный подарок, воплощение доброты, преданности и беспредельной доверчивости к миру и людям.
Вот такая история, Костя.
P. S. Жду твоего ответа и не знаю, стоит ли это говорить, но я по тебе соскучилась.
Вера
***
Все три дня, что от Веры не было вестей, Костя ходил задумчивым и угрюмым. Он не знал о готовящемся фестивале, потому что решил больше не показываться в библиотеке, пока не придумает, как признаться Вере в их уже состоявшемся очном знакомстве. Но не только чувство вины и отсутствие писем мучило Костю. Он случайно вспомнил, что в книге, которую он подарил Вере после выставки, остался его читательский билет – конечно же, со всеми обличающими реквизитами. В спешке он положил его под обложку и забыл достать, и теперь эта бумажка стала досадной уликой его поступка.
Письмо от Веры застало Костю, когда он возвращался домой с лекции о психологии совести, которую провел для младшекурсников. И то ли собственный доклад его так впечатлил, то ли сказалось общее настроение, но он едва обрадовался долгожданному ответу. Скорее наоборот, почувствовал укол совести, о которой только что говорил студентам как о согласии с самим собой, первопричине душевного покоя или тревоги. Костя дал себе слово – рассказать обо всем Вере на следующей же неделе, сразу после приемки зачетов и экзаменов. А пока – еще одно письмо, еще один шаг навстречу чувству, от которого он наивно хотел сбежать, которое мечтал разглядеть под микроскопом и опровергнуть. Но как это часто бывает, весь Костин скептицизм был не что иное, как желание ошибиться, надежда встретить родственную душу вопреки собственному неверию в ее существование.
Тема: «Есть ли что-то, что ты уже давно мечтаешь сделать? Почему ты еще не сделала этого?»
Здравствуй, Вера!
Какими долгими были эти три дня! Но я рад, что у тебя все в порядке и что благодаря перерыву ты написала такой замечательный рассказ. Если раньше я не переставал удивляться твоей искренности, то теперь дивлюсь и таланту. А искренность вкупе с талантом дорогого стоят. Мне очень жаль Тихона, но все же не вини себя – ты была хорошей хозяйкой.
Ты, наверное, удивишься, но я не знаю, что такое буккроссинг, и буду очень благодарен, если ты меня просветишь. И вообще, хотелось бы узнать больше о фестивале и твоем дебютном уроке. Кстати, я только что вернулся с лекции, на которой рассказывал первокурсникам о психологии совести. Увы, но более скучающие лица я видел только у водителей в пробке. Тема, конечно, не самая веселая, но интересная, а по глубине я бы сказал достоевсковская. И мне все-таки удалось увлечь нескольких студентов: я прервал лекцию и стал декламировать по памяти притчу о луковке из «Братьев Карамазовых», которую сам очень люблю. В аудитории потухли почти все телефоны, а на лицах некоторых студентов мелькнула озабоченность судьбой злющей старухи. Потом завязалась беседа, и один парень, по виду совсем еще ребенок, предложил устроить «неделю луковки» – каждый день делать по одному доброму делу. Все с энтузиазмом согласились, и я тоже. Посмотрим, что из этого выйдет.
Как видишь, я решил изменить правилам нашего эксперимента и не отвечать на вопрос об ужасном воспоминании. К счастью, в моей жизни не было серьезных потрясений, а о будничных сложностях после твоего рассказа писать стыдно. Так что отвечу на следующий вопрос, который я вынес в заголовок письма. Итак, я уже давно (мечтаю – громко сказано, просто) хочу съездить куда-нибудь один, за город, например. Развеяться, пофотографировать, понаблюдать за людьми и природой. А чего бы хотелось тебе?