Рождает яблоня душистый аромат.
Живым теплом и неизбывной силой
Поит весна всех, кто родился с ней.
Волшебный миг о светлой и незримой
Любви весенней вторит соловей.
В неумолимость вечного повтора
Вплетает время чудо новизны.
Растает день и возродится снова –
Продлится жизнь, как промысел весны.
Полет
Что звездному – пыль придорожная,
Когда есть нехоженый путь.
Земная любовь – осторожная,
А в небе бесстрашная – жуть!
Там – долу – бессменное, истое,
К нему – снизойти и принять,
И снова сражаться неистово
За неба прозрачную пядь.
В полетах – забвение ложное,
Все помнит оставленный дом.
Величие – в спуске к подножию,
Небесное – в сердце земном.
***
Лето рыжим котенком прижалось к груди,
Затаилось от лап сентября.
Шевельнуться боюсь, чтобы не разбудить:
Пусть еще погостит у меня.
Убаюканный ветром и шелестом ив
Теплый день — будто гость у дверей.
И доносится грустный осенний мотив —
Это шорох пожухлых аллей.
Скоро свет и прозрачность сентябрьского дня
Сменят мутный туман и дожди.
Птицы к югу спешат — сиротеет земля,
Даже пестрый наряд ей не мил.
И в предчувствии долгих холодных ночей,
Их промозглости и наготы,
Вся природа, укутавшись в шаль из лучей,
Ловит бережно миг теплоты.
С наилучшими пожеланиями,
Вера Л.
Тема: Желания должны осуществляться
Дорогая Вера, пишу тебе из своей долгожданной поездки. Решил последовать твоему примеру и исполнить свое желание, не откладывая. Я за городом, в поселке Вишневом. Любуюсь закатом у пруда, пью вино и думаю о тебе. Чтобы ты не усомнилась в искренности всего, что я хочу тебе сегодня сказать, предупрежу сразу — я выпил вина ровно столько, сколько нужно для откровенной беседы и недостаточно для пьяного бреда. Ты не знаешь, но я сбежал из города, чтобы подумать о нас на расстоянии от «нас». Чтобы понять, «мы» есть или это только моя иллюзия. Но как это глупо — куда-то от тебя уезжать. Ты никогда не была рядом и никого ближе тебя у меня, оказывается, и не было. Ты со мной каждое мгновение, и если раньше я в мысленном диалоге говорил с самим собой, то сейчас я обращаюсь к тебе, спрашиваю твоего совета и отказываюсь от всего, что, как мне кажется, ты не одобришь. Но вместе с тем я боюсь нашей встречи, нашего несовпадения, своего несоответствия твоим ожиданиям. Может быть, все это только следствие эксперимента, в котором я проиграл (а по сути — выиграл)? Или в мире все-таки есть случайности, в подлинности которых нельзя сомневаться?
Хочу, чтобы ты знала: я завершил «эксперимент» уже после 10-го вопроса, потому что почувствовал, что влюбляюсь. Но продолжил спрашивать в надежде продлить наше общение, я хотел тебе понравиться.
Твои стихи. Ты пишешь добрые, светлые и талантливые стихи. Пожалуйста, продолжай. Именно твои стихи убедили меня написать о своих чувствах. Но и сейчас я не могу сказать всего, потому что слишком боюсь тебя потерять...
Ты спрашиваешь о моих любимых героинях в литературе. Вчера я гулял по роскошному замку, построенному в середине 18 века, и меня особенно впечатлил бальный зал, огромный, с двухэтажными потолками и лепниной. Как ты знаешь, я поклонник русской классики, поэтому несложно догадаться, какие образы пришли мне на ум. Юная и окрыленная первой влюбленностью Наташа Ростова. И я даже почувствовал некоторую ревность, потому что я не Болконский, а Безухов. Удивительно и приятно, что ты назвала его в числе своих любимых героев. Особенно потому, что нашим героям суждено быть вместе.
Твоя идея с книгой мне очень понравилась. Уже завтра я буду в городе и с удовольствием прогуляюсь по Гоголевской — заодно загляну к товарищу, который там живет и уже сто лет зовет в гости.
К сожалению, я не захватил с собой зарядку, батарея садится, пора отключать ноутбук. Перечитывать письмо не буду. Если прочту — наверняка не решусь отправить, а редактировать собственные чувства — последнее, чего мне сейчас хочется.
На мысленной связи с тобой,
Твой Костя
***
Вера догадывалась о том, что симпатия между ней и Костей взаимна, но никак не ожидала такой откровенности. Их беседы были честными и искренними, но в них всегда оставалась недосказанность. А сейчас Костя раскрыл карты, признался ей в том, в чем она уже давно призналась себе. Но почему с таким надрывом, так сумбурно и загадочно?
Вера перечитывала письмо-признание и то бледнела, то покрывалась румянцем. Она решила во что бы то ни стало встретиться с Костей, познакомиться вживую и раз навсегда понять, удался или провалился этот эксперимент. Но так как Вера была фаталистом, она решила не отказываться от затеи с книгой и проверить на прочность их с Костей «мысленную связь». На книжной полке стояло несколько недавно прочитанных ею книг: «Маленький принц» Экзюпери, «Обрыв» Гончарова, «Три товарища» Ремарка, «Отверженные» Гюго, «Волшебная гора» Манна и томик стихов Рождественского. Вера взяла зеленый глянцевый том в руки и открыла его на случайной странице:
«Мы совпали с тобой, совпали
В день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом — вода».
«Все-таки совпали!», — обрадовалась Вера и обвела эти строки карандашом, чтобы Костя обязательно заметил. Она принялась читать стих за стихом и не заметила, как пролетели два часа. Уже вечерело, и Вера решила отнести книгу в шкаф для буккроссинга завтра с утра, а сейчас — написать о своих планах Косте. Вдруг из книги, которую Вера все еще держала в руках, выпала картонная бумажка, похожая на обычную визитку. Она с интересом подняла ее и, прочитав, обомлела: «Читательский билет № 101205, Верников Константин Николаевич».
***
Когда Костя шел по Гоголевской, жаркое июньское солнце было в зените, и казалось, дома и асфальт вот-вот расплавятся и потекут по улице серой лавой. Метрах в тридцати виднелся высокий темно-коричневый шкаф, и несложно было заметить, что все его полки были плотно заставлены цветными корешками. Костя ускорил шаг. От быстрой ходьбы, жары и волнения его сердце было готово выпрыгнуть из груди, оно пульсировало в ушах и мешало сосредоточиться.
Пушкин, Стругацкие, Донцова, Толстой, народные сказки, учебник по математике за пятый класс — здесь были книги на любой вкус и возраст. Но Косте предназначалась только одна, и он уже догадался — какая. В углу третьей полки стоял знакомый глянцево-зеленый том, и на какое-то мгновение у Кости перехватило дыхание. Он взял книгу и опустился на лавочку. В обложке, где он оставил читательский билет, лежал билет в Третьяковскую галерею с надписью карандашом: «13:00». Костя посмотрел на часы — без двадцати — и побежал во весь дух.
***
Вера стояла в 25-м зале перед «Утром в сосновом лесу» и, казалось, сосредоточенно рассматривала картину. Когда Костя вошел, она обернулась и просто, как будто они знакомы много лет и никогда не расставались, сказала:
— Снова это странное чувство. Как будто я там была, нежилась летним вечером в высокой подсохшей траве… Впрочем, мы ведь ещё успеем об этом поговорить, Костя?