Ах да, его кофе. От этой мысли я злорадно усмехаюсь. Это самый большой секрет Свиридова – он не выносит горький крепкий кофе, но знать об этом никто не должен. Много времени у меня ушло, чтобы добиться нужного результата: кофе достаточно темный и ароматный, чтобы казаться крепким и насыщенным, но на самом деле мягкий и легкий. Плюс две ложки сахара на крошечную чашку. Вот его следующий секретарь намучается!
И все равно, обидно. Раз Алекс собрался жениться, мог бы хоть предупредить. Я бы не ездила к нему домой и не допустила никакой двусмысленности между нами. Пускать слюни на чужого мужчину! Это же надо! И не важно, что именно он все спровоцировал. Оба хороши.
Но он хотя бы был пьян. А я?
Нервно стукаю себя по ноге и морщусь, будто от зубной боли.
- Аня? С тобой все хорошо? – спрашивает Алекс, внимательно всматриваясь мне в лицо. И когда он успел повесить трубку?
- Все прекрасно, - сдержанно отвечаю я и отворачиваюсь к окну.
- Точно? Что-то не похоже. И вообще, ты сегодня какая-то странная, - он наклоняется ко мне и кладет свою большую руку на мою. – Аня, ну поговори со мной. Я тебя обидел? Просто сегодня такой важный день, мы так долго к этому шли…
- Ты к этому шел, - не выдерживаю я. – И даже ничего не сказал о своих планах. Кстати, поздравляю. Отличный улов!
- Ах, ты об этом, - я вырываюсь и скрещиваю руки на груди. Непрофессионально, но и он ведет себя не по учебнику деловой этики. – Я хотел тебе сказать, но до последнего не было конкретики. Да, многое будет иначе, это большая ответственность, серьезный шаг. Не думай, что меня не напрягает условие Чагина. Но у нас с тобой ничего не изменится. Наши отношения всегда выходили за рамки просто деловых.
- Ничего не изменится? Все уже изменилось. После вчерашнего вечера, если быть точной. И ты даже не поставил меня в известность! Да если бы я знала, я бы никогда не… - с трудом останавливаю себя и тяжело дышу. – Это было полное скотство, Саша.
- Скотство? – его лицо резко каменеет, а на щеках начинают ходить желваки. – Так вот как ты это воспринимаешь. Не ожидал. Но что ж, хорошо, я тебя услышал.
Остаток пути мы едем, отвернувшись друг от друга, под музыку, заботливо прибавленную травмированным Борисом Николаевичем. Страшно подумать, о чем он подумал, услышав наш разговор.
Да чего уж там. Это был не разговор, а самая настоящая ссора. Конечно же, за годы работы, Алекс на меня орал, и не раз. Особенно в начале. Где-то я ошибалась, где-то слишком поздно получала информацию, а иногда у него просто было плохое настроение. Характер у него не из легких. Но вот поссорились мы впервые.
Приехав в отель, мы не разговариваем. Напряженное молчание висит даже в лифте, в котором, как назло, мы едем одни. Изредка ловлю в отражении его взбешенный взгляд, но меня этим не проймешь. Я должна была высказаться.
Даже если он женится на дочери Чагина только ради компании, в любовницы я не пойду.
Наш взбалмошный владелец разместился на последнем этаже лучшего отеля в городе, заняв огромный пентхаус, двери которого перед нами распахивает он сам.
- Саша, как давно мы не виделись! – пока мужчины жмут руки, я вежливо улыбаюсь из-за спины Алекса. – А это Анна? Наслышан! Вы просто красавица!
На самом деле, без понятия, зачем Свиридов меня сюда притащил. Все отчеты и аналитика на флешке, мог бы и сам справиться. Да и Коленька уже здесь, краснея и бледнея переключает слайды на презентации. Как бы его удар не хватил от волнения!
В обсуждении дел такого уровня я не помощник, поэтому просто сижу в уголке на кожаном пуфе, и потягиваю шампанское, разглядывая картины, висящие в гостиной. На них какие-то дерганые линии и брызги краски, похожие на кровь. Наверное, стоят целое состояние, но я ничего не понимаю в современном искусстве.
- Ужасная безвкусица, правда? – ко мне на пуф подсаживается мужчина лет тридцати с небольшим в строгом костюме. Кто-то из свиты Чагина? Да он настоящий красавец! – Ранний Кристофер Вул. Репродукции, разумеется. К четкости форм он пришел только в девяностых.
Обалдело киваю, готовая согласиться с чем угодно, лишь бы этот оживший римский бог продолжал со мной говорить.
- Вы так много знаете об искусстве, - говорю я первое, что приходит в голову и делаю еще глоток шампанского. Для храбрости.