Он думал об этом последние две недели? Я изучала его, и меня посетила смутная пьяная мысль, что вполне мог: он был именно таким человеком. В нем было что-то от белого рыцаря. Он заботился, действительно заботился о том, чтобы поступать правильно. Тогда почему же он с «Харкнесс»?
– Нет. Все было хорошо, – ответила я.
Он вгляделся в мое лицо, ища признаки, что я лгу, а потом его губы растянулись в медленной улыбке.
– Хорошо, да?
– Очень хорошо.
Хотя вряд ли так хорошо, как я помнила. Должно быть, я приукрасила воспоминания о той ночи, в своей голове.
Ничто не было настолько хорошим.
– Да. – Глаза у Эли потемнели, а когда он снова заговорил, его голос стал грубее: – Я тоже так думаю. Жаль, что нельзя повторить.
«Да. Не просто жаль. Это трагедия», – подумала я. Пока пиво текло по моим венам, это правило казалось еще более шатким, чем когда-либо.
Словно прочтя мои мысли, Эли сказал:
– Сходи со мной на свидание. – Слова, казалось, вырвались у него сами собой, но тем не менее он решительно продолжил: – Позволь пригласить тебя на ужин.
Все что я могла сделать – это не рассмеяться ему в лицо.
– Почему?
– Потому что. Я не видел тебя две недели и... Мне на самом деле нравится быть с тобой. – Эта его скромная, дразнящая улыбка. Мне так хотелось к нему прикоснуться. – Ты сможешь рассказать мне еще истории. Ужасные, тайные. Я выслушаю и расскажу тебе свои.
Мне пришло в голову, что если и есть на свете человек, который мог бы поужинать со мной и не быть разочарован тем, насколько я неуклюжая, скучная, неадекватная, то, вероятно, это Эли. В конце концов, мы были предельно честны друг с другом. Между нами не было притворства. Но если секс с ним ощущался как предательство Флоренс, то разговор был бы чистой воды изменой.
– Истории? Например, о том, как ты пытался украсть работу моего друга?
Лицо у него стало суровым.
– Вообще-то, да. Я мог бы рассказать тебе о… – внезапно он замолчал и обернулся, а мгновение спустя он уже толкал меня через дверь в ближайшую лабораторию и дальше к рабочему месту за стеклянной перегородкой, за которой меня не было видно.
– Что ты… – начала я и замолчала, услышав приближающиеся голоса.
– Ты знаешь, кто это?
Я покачала головой.
– Генеральный директор «Клайн» и ее главный юрисконсульт. – Он поглядел на меня так, словно бросал вызов. – У меня нет возражений, что твой друг увидит нас вместе, но я подумал, что у тебя есть.
Да, у меня были. Поэтому я замолчала и слушала, как голос Флоренс становится все тише. Эли оставался рядом, его руки приковали меня к столу. Воздух между нами пропитался стыдом за то, что я сделала. И все еще хотела сделать.
– О чем думаешь? – спросил Эли.
Я выпалила правду:
– Ты ответил: «по договоренности».
Растерянный взгляд.
– Что?
– В приложении, в ответ на вопрос о сексуальных играх и прочем, ты написал: «по договоренности», но не уточнил.
Его взгляд стал таким, что я не могла описать. Он был пьянящим. Немного сумасшедшим.
– Хочешь знать, что еще мне нравится делать в постели?
Я кивнула.
– Почему? – он наклонил голову. – Надеешься, что я возьму контроль в свои руки? Если я буду командовать, это заставит тебя чувствовать себя менее виноватой из-за того, что ты со мной?
Мне стало неудобно от того, насколько он был точен.
– Я просто думаю, нам стоит еще раз потрахаться, – услышала я свой голос. Алкоголь приглушил резкость моих слов, но зрачки Эли все равно расширились.
– Насколько помню, мы никогда этого не делали.
– Семантика.
– Сколько ты выпила, Ру?
– Не знаю. Несколько стаканов пива.
«Если точно: три и несколько глотков из четвертого».
– Да. Хорошо. – Он сделал шаг назад и отвернулся, чтобы посмотреть на логотип «Клайн» на стене лаборатории. Сухожилия на его шее напряглись, как будто от сильного напряжения. Затем Эли снова посмотрел на меня. – Мы сможем вернуться к этому вопросу, когда алкоголь исчезнет из твоего организма.
– Точно так же, как я хотела, чтобы исчез ты? – пробубнила я. Эли раздул ноздри. – Мы могли бы уйти вместе. Сегодня вечером.
– Рута…
– Если только ты не занят.
– Рута…
– Можешь отказаться, если ты...
– Ру. – Его интерес был осязаемым, таким же железобетонным, как пол между нами.
«Он согласится», – с воодушевлением подумала я, но услышала:
– Завтра. – Костяшки его пальцев, впившихся в край стола, побелели. – Мы вернемся к этому завтра, если ты захочешь. Позвони мне, и я скажу, что мне нравится делать в постели. – У него был взгляд человека, который ни за что не передумает.