*
Девочек назвали Элен и Барбара. Они быстро
росли, набирали вес и с каждым днем становились все более хорошенькими.
А вот Джастина, несмотря на то, что роды прошли удачно, чувствовала себя неважно. Сначала она отказалась от того, чтобы нанять няню. Но потом ей пришлось это сделать, так как состояние здоровья не позволяло проводить слишком много времени на ногах. Часто у нее поднималась температура, ее мучили головные боли, давление оказывалось либо повышенным, либо, напротив, слишком низким. Доктор, вызванный Лионом для осмотра, сказал, что все в пределах нормы и что слабость после родов — дело, в общем-то, обычное. Все эти симптомы исчезнут через пару дней. Он оказался прав. Через некоторое время Джас начала вставать и целыми днями ходила, занимаясь домашними делами, а в один из дней даже отважилась сама прогуляться с дочерьми. День выдался достаточно прохладным, и за два часа, проведенных на улице, Джас немного продрогла. Придя домой, она приняла горячую ванну, согрелась и почувствовала себя неплохо. А к вечеру у нее опять подскочила температура, и она совсем слегла. Лиону пришлось вызвать доктора Брауна, и тот поставил диагноз — воспаление легких. Джастина чувствовала себя просто ужасно. У нее начался жар, она бредила и совсем ничего не ела. Состояние ее вызывало беспокойство, постепенно перешедшее в тревогу. Внезапные перепады температуры и постоянная острая боль в легких при дыхании были невыносимы. Так миновал месяц. Наверное, самый страшный месяц в жизни Лиона. Месяц бессонных ночей, постоянного нервного напряжения и мрачных ожиданий. Однако, хвала Господу, он все-таки прошел. Джас пошла на поправку. Все воспряли духом. Последнее посещение Брауна стало воистину лучом света в царстве мрака. Именно в этот день Джастину навестил Клайд. — Джас, ты выглядишь неплохо. Я надеюсь, что скоро ты поправишься окончательно. С нетерпением жду того часа, когда же мое любимое театральное дитя, моя находка вновь выйдет на сцену. Да и не только я. Критики, похоже, умирают со скуки. Им совсем не о чем писать сейчас. — Я сама бы с удовольствием вернулась к работе, Клайд. Но, боюсь, это будет еще не скоро. Еще через неделю Джастина поднялась, стала прогуливаться по дому и даже несколько раз выходила подышать свежим воздухом в сад. Теперь она уже смогла ухаживать за дочерьми, но роды и последующая болезнь не прошли бесследно. У Джастины что-то случилось с голосовыми связками. Она могла разговаривать, но иногда голос садился настолько, что говорить приходилось только шепотом. Но и при этом после нескольких фраз ей нужно было какое-то время молчать, чтобы связки могли немного отдохнуть. Настроение ее. оставляло желать лучшего. Во время очередного визита Клайда она с горечью и со слезами на глазах сообщила ему, что вряд ли в ближайший год сможет вернуться на сцену. Доктор Браун настаивал на том, чтобы она ни в коем случае не делала этого. — Ты рискуешь совсем потерять голос, дорогая моя, — сказал он. — Я бы на твоем месте не стал испытывать судьбу. Может быть, года через два-три. Но лишь при условии, что ты будешь беречь себя и изо всех сил помогать мне. — Но моя работа, — убитым голосом прошептала Джастина. — Хм. Ты еще достаточно молода, и у тебя будет масса возможностей проявить себя, — доктор Браун улыбнулся. — К тому же, твое появление после долгого отсутствия само по себе произведет фурор. Так и вижу заголовки газет: «Возвращение “звезды”». Мило. И потом, разве лучше выйти на подмостки и через месяц- другой потерять голос совсем? Тогда сцена будет для тебя закрыта навсегда. Подумай об этом и постарайся не пренебрегать моими советами. Джастине не оставалось ничего иного, кроме как согласиться с ним. Она отдыхала, тщательно следя за своевременным исполнением предписаний Брауна. В какие-то моменты ей казалось, что все уже в порядке. День, второй, третий, а ее голос ни разу не дрогнул, но на четвертый связки пронзала острая боль, а голос помимо воли понижался до трагического шепота. И Джас вновь падала духом. В меру своих сил она принимала участие в воспитании подрастающих дочерей. В один прекрасный вечер, через несколько дней после разговора с Клайдом, тот пригласил их с Лионом в ресторан «Чрево Парижа». Ресторан оказался маленьким и уютным. Здесь подавали великолепную французскую кухню. Клайд пришел вместе со своей очередной подружкой, сменившей Джас на роли Макбет и вполне открыто упивавшейся своим триумфом, которого, кстати, вовсе не разделяли театральные критики, отзывавшиеся об игре новоявленной «звезды» более чем холодно. В лучшем случае, сухо и сдержанно. Джастина в этот вечер постаралась выглядеть как можно более веселой и здоровой. Она надела замечательное изумрудное платье, которое прекрасно подчеркивало ее рыжую шевелюру и яркие зеленые глаза. Весь вечер за столом держался нормальный, дружеский, непринужденный разговор. Джастина постоянно исподволь наблюдала за Джулией. Та, с видом собственницы, все время или держала Клайда за руку, либо прикасалась к его плечу и при этом смотрела на Джастину холодными глазами. Она до сих пор воспринимала Джас как соперницу. Во взгляде ее постоянно сквозила недобрая усмешка. Из-за ее присутствия, как и из-за того, что долгое время ей не приходилось появляться на людях, Джастина ощущала себя немного не в своей тарелке, хотя и старалась сдерживать чувства и не показывать этого. Она была блестящей актрисой и умела, при необходимости, скрывать свои истинные эмоции и переживания. Хотя в жизни это порой давалось куда тяжелее, чем на сцене. Когда подали десерт, Джулия, приторно улыбнувшись, вдруг сказала: — Знаешь, Джастина, тобой интересовался Джеймс, — она делано засмеялась, и Джастина отметила, что критики были абсолютно правы. Актриса из Джулии никудышная, даже по самым скромным меркам. — Он вообще с неизменным упорством проявляет интерес к твоей персоне,