Книжник шагнул к лестнице и замер. Была в увиденном некая странность. Но какая? И через мгновение он сообразил.
Гроза бушевала над океаном. Ветер должен был гнать ее прочь от берега, но… Она приближалась! За время его пребывания на крыше капитанского мостика гроза стала ближе! Намного ближе! Получается, что ветер над океаном и ветер на высоте дуют в разные стороны!
Тим огляделся вокруг и увидел то, что раньше ускользало от его внимания.
Воздух над побережьем начал сворачиваться воронкой.
Он присутствовал при рождении большой бури. Такой, какой ему видеть еще не доводилось, хотя однажды он наблюдал настоящий торнадо над Пустошами, пусть и издалека. Но тот торнадо был бэбиком в сравнении с тем, что разгонялся на его глазах. Даже не бэбиком – маленькой букашкой, клопом! Так должна была выглядеть праматерь всех штормов и смерчей! Именно такая буря когда-то выбросила на берег этот лайнер! Штормы, подобные этому, терзали мертвую железную тушу корабля почти сто лет! Величественное, но жуткое зрелище разворачивалось перед Книжником, рождая в его душе совершенно первобытный страх и одновременно искреннее восхищение силой стихии! Он предпочел бы этого никогда не видеть, но Беспощадный распорядился иначе – Тим стоял в самом центре бури.
Небо над Книжником внезапно очистилось, стало совершенно безветренно и тихо. Настолько тихо, что Тим подумал, что оглох. Тучи над его головой мгновенно разметало в стороны, и в бархатно-черном зените рассыпались орехи звезд.
Над кораблем раскрылся «глаз бури», но Тим в своих старых книгах никогда не находил подобного словосочетания. Поэтому он просто стоял, словно громом ударенный, чуть согнув ноги в коленях и расставив в стороны руки, мокрый и продрогший, с приоткрытым от удивления ртом, не зная, как назвать происходившее на его глазах.
– Да трахни меня Беспощадный!
Книжник почувствовал, как сердце застряло у него в горле, превратившись в ледяной колючий шар. Голос прозвучал совсем рядом и настолько отчетливо, что Тим сначала подумал, что слова произнесены прямо ему в затылок.
Он был совершенно не готов к драке. Автомат висел на ремне за спиной, разряженный пистолет лежал в кобуре, нож покоился в ножнах на бедре, а с половинкой бинокля в руке много не навоюешь.
– Куда подевался дождь? – спросил кто-то неприятным писклявым голосом. – И ветер? Что это за хуйня такая происходит, а?
– Мне откуда знать? – переспросил кто-то другой, не писклявый, но явно испуганный, если судить по интонациям. – В жизни такого не видел, бля… О, как там крутит! Смотри, смотри!
– Ты лучше сюда смотри, – отозвался писклявый. – Нехер туда пялиться! Нам, бля, надо найти тех, кто стрелял! А вдруг это те самые парковые, которых мы ищем?
Книжник, стараясь не дышать, медленно опустился сначала на колени, а потом распластался на мокром облупленном железе, прижимаясь к нему всем телом. Только бы не звякнуть металлом о металл!
Двое говоривших располагались прямо под ним, на капитанском мостике, отделенные от Книжника только тонким, изъеденным ржавчиной железным листом. Тим не заметил их прихода, а они, по счастью, не увидели его.
– Те самые парковые? – испуганный фыркнул. – Откуда? Чего вдруг они? Тут что? Других челов мало? Сгинули парковые по дороге! Убили их! Или съели… И эту ведьму вместе с ними! Ты другое подумай, Кактус… А вдруг это снова водяные?
– А… – протянул писклявый Кактус. – Вот почему ты обосрался, Жир! Водяных боишься?
– Нихера я не боюсь! – обиделся Жир. – Но ты же видел, как они убили Веселого? Бабах! И на части!
– И что? – спросил писклявый.
Внизу что-то загремело. Эти двое явно обыскивали мостик.
– И ничего! Они же свалили тогда на катере? Так чего бы им не вернуться? Я бы на их месте вернулся и отомстил!
– Да… – протянул писклявый. – Ты прям как Беспощадный! Вернулся бы! Отомстил! В углу проверь, Жирный! Видишь, там место есть? Проверь, вдруг водяные там спрятались?
– У меня факел догорает, не вижу нихера.
– У меня еще один есть. Держи!
Уходить они явно не собирались.
Лежа на крыше капитанского мостика, Книжник чувствовал себя в безопасности. Правда, только до тех пор, пока Жирный и Кактус не придумают осмотреть лестницу. А они могли такое придумать… Сколько еще таких вот двоек обыскивало огромный корабль, Тим не знал. Убежище, где он оставил своих спутников, могли не найти, а могли и найти – все решал случай. А случай, как известно, бывает разный, и полагаться на него – последнее дело.
Книжник развернулся в сторону Оушена, снова поднес монокуляр к глазам и едва не ослеп от ярчайшей вспышки ударившей неподалеку молнии и тут же чуть не оглох от грома, разорвавшего тишину «глаза бури». Звук был такой, что у него едва не лопнули барабанные перепонки, и казалось, что даже огромная туша лайнера слегка вздрогнула от акустического удара.