Гнать – это было смело сказано. Ган-кэрродж едва преодолел двести ярдов, отделяющих его от развалин, в которых они пытались найти убежище, но все-таки преодолел. Повозка въехала в огромное помещение бывших припортовых складов.
Верхауз был построен давно, но добротно. На толстых стенах из красного кирпича до сих пор сохранились стальные конструкции, поддерживающие некое подобие крыши, хоть и прогнившей до дыр, но все-таки защищавшей внутреннее пространство от ветра и осадков.
Здесь царил вечный полумрак.
Лошади заартачились, принялись испуганно перебирать ногами, но Книжник дал им остановиться, только когда повозку стало не видно с улицы. Сибилла стонала, кусала губы, шарила вокруг руками, словно слепая, но больше не кричала. Бегун помог Тиму вытащить ее из повозки, но при этом шипел и ругался не переставая.
– Что будешь делать теперь, Червь? – таким взглядом можно было поджечь кучу хвороста или вскипятить воду, но Книжнику было глубоко плевать на возмущение пленника. – А я говорил тебе, что это проблема! Проблема, понимаешь? Надо было оставить ее в Сити!
– Так… – сказал Книжник, не обращая внимания на злобное шипение бывшего вождя. – Потом поговорим. Сейчас нам нужна вода. Горячая вода.
Он замолчал.
Внутри у него все сжалось от ужаса – он не знал, что делать дальше, только изображал решимость. Понятия не имел, что предпримет, но сохранял лицо перед Бегуном: Книжник всегда все знает!
Он никогда не принимал роды. Он никогда даже не присутствовал при родах. В племени все – от зачатия до деторождения – делалось на виду, но герлы помогали герлам, а тинам и челам нечего было вмешиваться в женские дела.
Книжник что-то слышал, что-то видел, что-то где-то читал, но никогда не наблюдал за тем, что делают герлы с роженицами. При трудностях, если что-то шло не так, звали шамана. Он камлал, бил в бубны, выл и прыгал вокруг, но если что-то шло действительно не так, то роженицу забирал Беспощадный. А еще, наплевав на шаманьи пляски, прихватывал на закуску и бэбика.
Можно надеяться, что у Сибиллы все случится, как надо. Можно только надеяться…
– Перестань выть, – сказал Книжник решительно.
Он приложил громадные усилия, чтобы его голос звучал рассудительно и спокойно, и у него получилось. Очень важно не только то, что ты говоришь, а еще и как ты это говоришь. Бегун замолчал и ненавидящим взглядом уперся Тиму в лицо.
– Ты когда-нибудь видел, как принимают роды? – спросил Книжник.
– Я? – удивился Бегун, сбавляя обороты. – Да никогда! На кой мне эта херь?
– Ну тогда будешь мне помогать! – заявил Тим, восхищаясь собственной наглостью. – Слушайся меня, и все будет в порядке!
Сибилла застонала, и Книжник почувствовал, как пальцы жрицы сдавили кисть его руки. И увидел, как ее вторая рука мертвой хваткой вцепилась в ладонь Бегуна, соединяя их троих в единое целое.
– Беспощадный меня раздери!
Бегун потряс головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение.
– Она же нас угробит!
– Посмотрим, – сказал Тим. – Принеси воды. Я пока сооружу костер.
Глава 13
Роды
Крови было много.
Значительно больше, чем Книжник мог себе вообразить. Вообще, все происходило грубее и страшнее, чем предполагалось.
В книгах из Библиотеки, читанных Тимом в другой, давно забытой жизни, роды высокопарно называли таинством и чудом. На фотографии в одном из ветхих журналов женщина со светлым и счастливым лицом прижимала к груди толстощекого малыша. Книжник плохо помнил свою мать, поэтому часто представлял, что это она прижимает его, новорожденного, и светится от счастья. Младенцы в Парке не были такими улыбчивыми и упитанными. Женщины его племени редко улыбались после родов. Они вообще редко улыбались. Жизнь Парковых была нелегкой: вечно не хватало еды, зимой племя замерзало, летом – мучилось от жары, москитов и лихорадки. Герлы работали и рожали, рожали и работали. И никакого таинства или чуда в родах никто не видел. Это была часть жизни. Такая же, как еда и сон.
Книжнику не нужно было рожать. Он не участвовал в процессе воспроизводства: вожди не дали бы ему плодить уродов, да и он сам не старался получить герлу в пользование. То, что случилось между ним и Белкой, не имело никакого отношения к воспроизводству или доминированию охотников над противоположным полом. В племени и названия не было тому, что между ними произошло. Слова для обозначения были, а вот названия не было. Он читал о родах, но никогда не интересовался, как это происходит в действительности. Поэтому сейчас был совершенно бессилен помочь умирающей жрице.