— Смотри, — элементаль указал на небо, где последние звёзды всё ещё мерцали в предрассветной мгле. — Как прекрасна их агония. Каждое утро они умирают под натиском моего великого брата, Солнца, и каждую ночь возрождаются вновь.
Крид проследил его взгляд.
— Да, в этом есть своя красота. Вечный цикл смерти и возрождения. Звёзды принимают своё поражение с достоинством, зная, что оно временно.
— Ты понимаешь, — в голосе элементаля прозвучало удивление. — Большинство смертных видят в рассвете лишь начало нового дня. Но ты видишь космическую драму, разыгрывающуюся над нашими головами.
— Когда живёшь достаточно долго, начинаешь замечать узоры, скрытые от торопливых глаз, — ответил Крид. — Каждый рассвет — это маленькая война между светом и тьмой, и в этой войне есть своя жестокая поэзия.
Элементаль наклонился ближе, и жар от его тела заставил воздух заплясать.
— Скажи мне, Сын Времени, что ты чувствуешь, глядя на умирающие звёзды? Жалость? Печаль?
— Принятие, — без колебаний ответил Крид. — Они выполняют свою роль в великом представлении. Их смерть не менее прекрасна, чем их жизнь, потому что она позволяет родиться дню.
— Мудрые слова. Но применимы ли они к тебе самому? Ты тоже играешь роль в великом представлении, но сопротивляешься ей.
Крид усмехнулся:
— Ты хорошо осведомлён о моих проблемах.
— Огонь — это память вселенной. Каждое пламя хранит отголоски всех костров, что горели прежде. Твоя история написана в языках огня по всему миру.
Тем временем в лагере начали просыпаться другие воины. Первый шок сменился благоговейным страхом. Люди шептались между собой, не решаясь приблизиться, но и не в силах отвести взгляд от необычной беседы.
Танит поднялась со своей подстилки и медленно подошла ближе. В её движениях не было страха — лишь сдержанное любопытство. Она остановилась на безопасном расстоянии, но достаточно близко, чтобы слышать разговор.
Имхотеп тоже проснулся и, увидев происходящее, почтительно склонил голову. В его глазах читалось глубокое уважение — не только к Криду, но и к самой ситуации. Далеко не каждый смертный удостаивался беседы с элементалем.
— Посмотри на них, — элементаль указал на людей. — Они видят чудо и пугаются. А ты принимаешь мой визит как должное. Почему?
— Потому что чудеса — это вопрос перспективы, — ответил Крид. — Для муравья человек — чудо. Для человека чудо — ты. Для тебя чудом может быть нечто ещё более великое. Всё относительно.
— И тем не менее твои спутники трепещут.
— Они молоды, даже старейший из них. Им ещё не довелось увидеть, сколь разнообразен мир за пределами их представлений.
Элементаль рассмеялся, и его смех был похож на потрескивание смолы в костре.
— Сколько тебе лет, Сын Времени?
— Достаточно, чтобы понять: возраст измеряется не годами, а опытом. А опыта у меня предостаточно.
— И что этот опыт научил тебя о смерти?
Крид помолчал, наблюдая, как последние звёзды исчезают в лучах восходящего солнца.
— Что смерть — это иллюзия. Меняется форма, но сущность остаётся. Звёзды не умирают утром — они просто становятся невидимыми. Люди не исчезают со смертью — они переходят в другое состояние.
— А ты сам? Что ты есть — форма или сущность?
— И то, и другое. Форма моя неизменна благодаря проклятию, но сущность продолжает развиваться. Возможно, в этом и заключается истинный смысл бессмертия — не в сохранении тела, а в бесконечном развитии души.
Элементаль встал, и пламя его тела заплясало ярче.
— Ты начинаешь понимать. Это радует меня. Но скажи: если ты принимаешь смерть звёзд как естественную часть цикла, почему не можешь принять свою собственную жизнь?
— Потому что я не вижу цикла. Я вижу лишь бесконечное повторение одного и того же паттерна.