«Ты же обещала мне, что мы пробьемся», — напомнил я.
«Совершенно верно. Если что-то пообещал, надо держать слово. Ты прав. Поищи-ка где-нибудь полотенце. Эта грелка со льдом как огонь жжет».
Когда я вернулся в комнату с полотенцем в руке, мать попросила отрезать ей еще немного колбасы. Ей явно нравилось, что за ней ухаживают. Я с облегчением вздохнул. Слава Богу, ей, кажется, не приходит в голову снова куда-то бежать.
Набив желудки хлебом и колбасой (в основном хлебом, съесть без остатка колбасу мы не решились), мы стали ждать. Мать и в самом деле заснула. Я тоже задремал.
Я не слышал, как вернулся старый Редлих. В руках он держал пару довольно широких и тонких досок, соединенных куском парусины.
Я вопросительно взглянул на него, и он прошептал:
«Она должна накладывать шину только тогда, когда хочет двигаться. Но сперва нужно примерить. Возможно, мне придется кое-что поправить. Парусина хорошо держится, я прикрепил ее к дощечкам гвоздями. Посмотри, как это сделано. Гвозди забиты шляпками внутрь. А сверху еще один слой парусины, чтобы нигде не давило».
Когда мать проснулась, он примерил ей шину и еще пару раз сбегал в свою мастерскую. Наконец работа была закончена. Мать казалась вполне довольной.
«Вы должны это запатентовать», — сказала она с улыбкой.
Рольф явился домой, одетый по всей форме. Увидев нас, он был страшно удивлен.
«Откуда ты взялся? Мне кажется, я сплю и вижу».
Учтиво поклонившись, он поздоровался с матерью и спросил, указав глазами на ее ногу:
«Как это произошло?»
«Во время воздушного налета. Я чуть-чуть замешкалась у входа в бомбоубежище», — ответила мать и с улыбкой взглянула на Рольфа.
«А, понимаю. Янки застали вас врасплох, прежде чем ты успел вытащить свой кольт», — пошутил он.
Старый Редлих смотрел на сына взглядом, исполненным гордости.
«Сейчас я приготовлю всем нам поесть. Гемберги не застали фрау Нихоф дома. Не могут же они неизвестно сколько времени ждать ее на улице! Кто знает, может, ее задерживают какие-то обстоятельства. А может быть, как предполагает твой друг, ее и в самом деле направили работать в Губен. Тогда мы что-нибудь придумаем».
«Ты что, действительно имеешь дело с ручными противотанковыми гранатами?» — спросил я Рольфа, когда некоторое время спустя мы сидели в его комнате.
«Я получаю настоящую военную подготовку. На крайний случай»
«Скажи еще, что ты метишь в русские Т-34. Да их твоими ручными гранатометами и не пробьешь. А потом эти танки тебя самого в лепешку расплющат».
«Ну, тогда я пойду в морской флот».
Мы сидели рядом на его кровати. Он положил руку на мое плечо.
Я оглядел его с головы до ног.
«Ты теперь всегда так ходишь?»
«Да».
«Красивая форма. Ты, наверное, вожак в стае „юнгфольков“».
«Прекрати свои идиотские шутки, дурень! Кстати, где твоя форма?»
«Сгорела. Во время последнего налета».
«Разве тебя не учили? Форменную одежду нужно беречь пуще глаза. И при налете нужно прежде всего позаботиться о сохранности форменной одежды».
«При налете я сначала позабочусь о себе самом. Но еще раньше — о своей матери», — сухо сказал я. У меня не было никакой охоты продолжать эту бессмысленную игру в вопросы и ответы.
«Я бы сделал то же самое», — успокоил меня Рольф. — «Только прекрати, пожалуйста, дурачком прикидываться».
Он легонько ткнул меня кулаком в грудь. Когда мы спускались по лестнице в гостиную, Рольф сказал:
«Если захочешь, я мог бы взять тебя разок с собой. Наверное, это можно сделать. Впрочем, нет — ты же не уберег свою форму!»
«Он похож сейчас на гестаповца», — подумал я. — «Вот, стоило ему надеть эту форму, и наша дружба полетела ко всем чертям».
«Моя мать могла бы раздобыть мне новую».
Я притворился непонимающим.
«Но скоро она нам, может быть, уже не понадобится».
Рольф ухмыльнулся:
«Что ж, верно. Может, нас сразу в вермахт засунут. Но перед этим тебе не мешало бы немного прибавить в весе — ты худой как щепка, пушечное мясо из тебя плохое».
Мы вошли в гостиную. Мать все еще лежала на диване и слушала рассуждения старого Редлиха. «С поездками в Польшу покончено — русские уже у самой Варшавы. А захвати они ее — там уже до Познани и Кенигсберга недалеко».
Я взглянул на Рольфа. «Может, тебе повезет и форма солдата вермахта тебе не понадобится», — подумал я.
«Сейчас я езжу в Голландию и в Данию», — рассказывал Редлих. — «Там, пожалуй, полегче с продуктами. Но польской водки мне будет недоставать».