Немного побродив по рынку, я услышал явственное бурчание животиков моих подруг. Резко остановившись, я тут же спросил их:
— Вы когда ели последний раз?
— Простите, мой лорд! — потупилась Йоруичи. — Мы в делах совершенно забыли об этом.
— Я бы не отказалась от чашечки супа, — тоскливо протянула Асаги, смотря на меня жалобными глазами.
— Не пойму я вас, — сказал я, прикидывая варианты. — Средства у вас есть. Что мешало вам подкрепиться? Вы настолько преданы своему делу?
— Скорее мы преданы вам, мой лорд! — прямо ответила лидер отряда.
— Ха! Я даже не подумала о себе, когда бегала с остальными! — добавила смущенно знаток ядов.
— Йоруичи! Никогда не забывайте о себе, что бы я вам не приказывал. Это мой приказ. Кхм, — смешался я. — В общем, мне нужна сильная и здоровая охрана. Раз уж такое дело, есть у меня один вариант. Недалеко отсюда есть одно милое кафе, и у меня как раз там абонемент.
Взяв лидершу за одну руку, вызвав у вполне взрослой девушки запредельное смущение, я двинулся было дальше, когда почувствовал, как Асаги схватила другую, прижавшись к ней своей объемной грудью. Так мы и пошли в кафе, провожаемые завистливыми, но вполне добрыми взглядами окружающих. Уже зайдя в тихую и уютную аллейку мы услышали странный шум, доносящийся со стороны того самого кафе. Подойдя ближе, мы услышали негромкие всхлипы, сопровождавшиеся гневными возгласами, битьем посуды, и звоном стекла.
Сделав знак напрягшимся охранницам, я осторожно приоткрыл дверь, стараясь не звякнуть колокольчиком. Впрочем, в хаосе, творившемся внутри, его бы все равно никто не услышал.
Зрелище, представшее нашим глазам, поразило нас до глубины души. Посреди кучи битой посуды стоял один из местных корольков. Бахамут, с кабаньим пятачком и хвостиком, теперь уже бывший член совета, один из редких представителей мужского племени в деревне. Наряженный в модную одежду с кружевами и оборочками розово-красных цветов, он отчаянно кричал визгливым голосом. Перед ним склонились всхлипывающие гепард-официантка Эш и тигрица-кассир Сакура. Не надо было быть гением, что бы понять произошедшее. Узнав о своем низложении, скорее всего он решил залить горе в одной из местных кафеен. А нажравшись как свинья, каковой и являлся, сорвался на персонале.
Местные самцы до недавнего времени находились на совершенно особом положении, до тех пор, пока в деревню не стали массово прибывать жители ближайших и отдаленных селений для исцеления себя и близких. Потом их статус кво пошатнулся. Конечно, мужского населения, как и прежде не хватало на всех желающих, но парней стало гораздо больше, чем раньше. С мнением корольков постепенно перестали считаться, и только статус членов Совета помогал им смотреть свысока на всех остальных. Можно было понять всю его ярость, хотя это совсем не оправдывало поведение Бахамута.
— Ненавижу! Ненавижу! — визжал он, пиная разбитую посуду. — Мало мне было лишиться членства, уважения, так теперь последние торговки потеряли все почтение к моей неприкосновенной персоне!
— Простите ваша милость, — всхлипывая, возразила ему Сакура. — Но правила запрещают нам…
— Я — тот, кто устанавливает правила! Вы обязаны подчиняться мне! — хрюкнул королек, поднимая руку, собираясь ударить кассиршу. — А те, кто идет против меня, должны понести наказание.
Но руку вдруг перехватила одна девушка из числа его же охранниц. Это была девушка с небольшими острыми ушками и огромным, просто неприлично огромным хвостом, поднимающимся до самой головы девушки. Скорее всего, она происходила из беличьего Рода.
— Достаточно, господин! — обратилась она к Бахамуту. — Девушки уже поняли свою вину. Позвольте им загладить ее выполнением ваших требований.
— Да как ты смеешь?! — пьяно воскликнул хряк, обрушивая свою короткую, но тяжелую руку на нее вместо Сакуры, опрокидывая девушку наземь. — Как могла ты повернуться против меня?! Своего хозяина! Тварь! Предательница! — сопровождая каждое слово ударом по вскрикивавшей девушке, кричал он. — Ты недостойна быть под моей защитой! Шл***а!
Замахнувшись в очередной раз, он собрался было нанести очередной удар по белочке, которая даже не поднимала рук, чтобы защититься, с покорностью рабыни принимавшей удары, как вдруг ощутил, что его карающая длань попала в чей-то крепкий захват. С удивлением и яростью он поднял глаза с ползавшей на полу девушки наверх, чтобы столкнуться с моим яростным взглядом. Алкоголь и ярость придали ему сил и он, выдернув руку, закричал:
— Избранный! Это ты испортил мне всю жизнь! Из-за тебя все рухнуло и меня не уважает даже моя охрана! Чего вы стоите?! — захрюкал он, обращаясь к остальному гарему. — Он угрожает мне! Защитите своего господина!