Я сказал папе, что все хорошо. Лишь бы мама больше никого не приглашала, а папа не волновался и не считал меня маленьким и глупым. Папа и так ходил весь смурной после похорон, не хотелось его расстраивать. Поэтому я повторял мысленно дедушкину присказку, снова и снова: «Сны – всего лишь отражения, а не сама реальность».
Не реальность, понятно? Понятно, демоны?
Но лет в пять я не выдержал, испугался и сбежал с детсадовской прогулки в соседнюю церковь. Мы с Ленкой вылезли через дырку в заборе и гордо шагали по тротуару под огромными тополями. Играли: кто наступит на пересечение линий, того демоны заберут. Мы раньше и не так играли, и ничего не было. Сначала было весело балансировать на грани, но вот мимо пронеслась машина, и я потерял равновесие. Мой ботиночек соскользнул с цельной плитки, а из линии поднялась живая тень. Я струсил и рванул прочь. Далеко убежать не получилось: через пару минут я споткнулся, расшиб коленку и огляделся. Передо мной были ворота, а за ними церковь. А рядом – ни одной тени. Точно, никого вокруг. Начали звонить колокола, и я замер, задрав голову. Даже забыл отряхнуться после падения. Так и стоял, пока не раздался резкий голос: «Ты что здесь делаешь, попрошайка! Пшёл вон, а то в милицию отведу!» Толстый дядька в черном платье махал на меня руками, будто я напакостил.
В милицию я не хотел, на улице светило солнце, теней больше не было. Так что пришлось вернуться в садик, стараясь больше не наступать на пересечение линий. Досталось мне знатно: Ленка ревела от того, что я ее бросил, воспитательница уже позвонила маме, а забирать меня приехал папа.
Потом я услышал голос снова. Другой, но тоже женский. Слов не помню, но каждый раз звучал тихий смех и становилось жутко. Не тепло, как от того, первого голоса. Только жутко и страшно.
И были сны. Пустое кладбище. Темнота. И голос, повторяющий снова и снова: «Ты только не забудь его похоронить». Порой я видел тени днем, слышал голоса и шепотки. Я снова просыпался от кошмара. Опять. Старался не шуметь: мама долго укладывала спать младшего брата и с укоризной смотрела на меня. Я старался быть сильным, но иногда тени наблюдали и будто ждали, что я скажу. Тогда приходилось молчать. Как-то тень в парке увязалась за папой, и я не говорил неделю, пока мама не вызвала логопеда. Пришлось отвечать, с опаской оборачиваясь на смеющийся мрак за углом. Тьма будто ждала чего-то. Будто ждала моих слов.
Глава 1. Отче
Нет, на самом деле все началось здесь, на мое первое Первое сентября.
Тогда я встретил отца Игоря и научился пользоваться своим Голосом.
Так ярко это вижу, будто вчера: мама пошла со мной на линейку. Брату четыре, Славка мелко семенит следом и смешно картавит. А я серьезный, в новом черном костюмчике – как у папы! – несу букет гладиолусов.
Мы шли тогда только с мамой, папа занимался делами бизнеса. Мелкий я был в восторге от отца, просил купить побольше крутых костюмов, мокасины Bugatti и не рюкзак с картинкой покемона, а красивый кожаный портфель – тоже «как у папы». Правда, все равно достался рюкзак, «потому что для спины полезно». Ну хоть кожаный, как мне сказали, и без дурацких картинок.
И вот я, такой деловой и гордый, стою на линейке… Почему это не снится мне в кошмарах? Может, потому что и так помню? Может, из-за того, что тогда ко мне пришел не только призрак?
Среди таких же наивных первоклашек ничего не предвещало беды, но в один момент поворачиваюсь – и не вижу никого. И снова раздается выворачивающий душу смех.
– Риль? – Славка дергает меня за рукав и повторяет дурацкое прозвище. Но я снова на празднике. Только за спиной классного руководителя, милейшей Анны Петровны, – неясная тень разворачивает крылья. Крылья прижимаются к вискам, обнимают голову. Женщина поправляет выбившуюся из прически прядь, прижимает руки к голове, словно от сильной боли. Хмурится. Я слышу голос темных крыльев.
Да… Никому ты не нужна. Никому И дети эти шумные. Тупые. Вот бы они все…
– Уйди, – тихо шепчу я. – Уйди.
– Риль, ты бяка, – говорит Славка сзади и надувает губки. – Вот возьму и уйду!
– Уйди! – повторяю уже громче, на меня оборачивается учительница и странно смотрит. – Уходи, – повторяю из последних сил и вижу, как тень уходит. Уходит, а я выдыхаю.
– Кирюш, ты как? – Мама касается плеча. – Устал? Линейка скоро закончится. – Извините, он, кажется, немного утомился, – говорит она учительнице. Анна Петровна умиротворенно кивает: «Да, дети не привыкли к долгим мероприятиям».