– Бери мел и пиши «дано».
Вячеслав Станиславович видел, что Слава явно не горит желанием решать его дурацкую задачу, а потому ему приходилось говорить каждый шаг.
– Повторяем термодинамику. Задача. Газ изобарно увеличился в объеме в три раза при давлении 3000 кило Паскаль.
Я сидела на среднем ряду. Вторая парта. Место справа. Даже отсюда я всегда могла учуять странный запах ацетона, которым несло от Вячеслава Станиславовича.
Этот запах всегда чувствовали все. Наверное, только он сам ничего не чувствовал.
– Определить первоначальный объем газа, если для увеличения его объема потребовалось совершить работу 12,6 кило Джоулей?
Вячеслав Станиславович всегда ходил в разноцветных однотонных рубашках (прикрывавшие его пивной живот) и мешковатых брюках. Сегодня рубашка темно-сиреневая. Брюки частенько были не по размеру – мялись в складки. Вячеслав Станиславович прихрамывал на правую ногу. Никто не знал почему.
– Решаем. Написал «дано»? Пиши давление…
Главной особенностью Вячеслава Станиславовича были его глаза. маленькие, синенькие, водянистые… косые. Правый смотрел почти прямо, а левый всегда в сторону.
У нас даже поговорка ходила: «Один смотрит на нас, другой – на Кавказ».
– Готовимся к зачету, дети. Повторяем все темы. Решаем, Слава, решаем задачу. Давай, рожай.
Бритый и неуклюжий, Вячеслав Станиславович Токарев был нашим учителем физики, моим крестным отцом и… моим личным кошмаром.
– Кто знает, как решать задачу? – Вячеслав Станиславович обратился к классу.
Ответила ему тишина.
Осмотрев всех нас косым взглядом, он остановился на мне.
– Может, Юлек нам поможет? Знаешь, как решать?
Конечно, я не знала! Вообще не повторяла эту вонючую термодинамику! Вечно на своих занятиях он творит все, что ему вздумается без предупреждений.
– Нет, не знаю пока… – ответила я, – еще не подумала.
– Плохо, Юлек, плохо. Ты совсем перестала заниматься, я посмотрю. Точно ничего не придумала?
– Нет, Вячеслав Станиславович, ничего.
Да и плевать!
Взяв ручку, он принялся настукивать по столу и смотреть в журнал.
– Какую формулу писать-то будем, класс? Кто скажет?
Таня-всезнайка потянула руку.
– Рыжова хочет ответить? Давай, Таня. Что будем писать?
– Формулу определения работы газа при изобарном увеличении объема.
– Помоги Славе. Иди к доске.
Таня вышла с тетрадкой к доске, забрала у Славы мел и написала свои каракули. Формула выглядела так: «A=p(V2–V1)».
Надо же как интересно! (Нет).
– Молодец, Таня. Слава, дальше справишься?
Слава тупо смотрел на Вячеслава Станиславовича. Я и все в классе уже догадались, каким вопросом он сейчас озадачен. И это точно не вопрос, касающийся задачи про газ и давление.
Слава думал: «В какой глаз смотреть?».
Оглядевшись, я заметила на лицах одноклассников смущенные улыбки. Они не могли без смеха наблюдать за битвой взглядов Славы и Токарева.
Взгляд Славы перемещался с одного глаза Вячеслава Станиславовича на другой.
– Садись, Слава. Двойка.
Тот совсем не расстроился, а даже обрадовался, что мучения наконец закончились, и радостно вернулся на место, чтобы продолжить просиживать штаны.
– И как ты вообще добрался до десятого класса? Таня, решай задачу. Что дальше находим?
Таня начала умничать в своем репертуаре:
– В условии задачи сказано, что объем газа увеличился в 3 раза, то есть…
Одновременно записала на доске: «V2=3V1».
– Значит, формулу можно переписать следующим образом.
И записала: «A=p(3V1–V1)=2pV1».
– Отлично! – похвалил ее Вячеслав Станиславович.
Ох, бедная Таня. Лучше бы она не умничала…
Пока она продолжала решать задачу, Вячеслав Станиславович встал с места и прошел к доске. Он остановился прямо у нее за спиной и начал заметно глубже дышать. Его короткие плечи поднимались и опускались в такт дыханию.
Это напрягло Таню. Она замедлила темп письма. Лучше бы эта дура писала быстрее и уже села за стол.
– Кто-то уже решил задачу?
– Я решила! – руку подняла Настька Сивова.
Стоило ей помочь с формулой, как она быстро начеркала решение. Сообразительная девчонка, но пинка ей всегда не хватает.
– Давай-ка гляну.
Подойдя вплотную к парте Настьки, Вячеслав Станиславович взял ее тетрадь и стал изучать решение задачи. Я смотрела на них. Осторожно, конечно.
Токарев стоял очень близко. В какой-то момент мне даже показалось, что он потерся краем брюк о руку Настьки.
Вот черт!
Настька мгновенно застыла. Ее глаза расширились до невозможного! Разумеется, Токарев потерся той частью брюк, которая прикрывала его причинное место.