— Да, — скрепляет клятву Дилан.
— Да, — отвечаю я на вопрос священника.
Мы обмениваемся кольцами, отец Уильям объявляет нас мужем и женой и поворачивается к Дилану с яркой улыбкой.
— Теперь вы можете поцеловать невесту.
Талия забирает у меня букет, чтобы я могла свободно обвить руками шею мужа. Я откидываю голову назад, когда Дилан притягивает меня к себе и опускает свои губы на мои. В тот момент, когда наши губы встречаются, все остатки вины и сомнений тают в моем сердце, и я начинаю дышать. Я начинаю жить.
После долгого поцелуя мы отрываемся друг от друга, забывшие, как дышать, и счастливые.
После обмена клятвами священник и оба наших свидетеля желают нам всего хорошего, затем Шон выносит шампанское, чтобы произнести тост за наше совместное будущее. Есть две бутылки, одна с алкоголем, другая без. Дилан знает, что я не пью из-за того, что алкоголь сделал с моей семьей.
Официанты появляются из-под палубы с элегантным свадебным тортом из «Кейк Палас» и тарелками с аппетитными канапе. Мы наслаждаемся едой в расслабленной и счастливой атмосфере.
Со стороны наша свадьба может показаться простой, но это все, чего я только могла желать.
После короткого празднования наши гости оставляют нас на яхте, позволяя нам насладиться временем, проведенным вместе в качестве мужа и жены.
— Ты приняла правильное решение, — шепчет мне Талия, прежде чем сойти на берег. — Вы идеально подходите друг другу. И он обожает тебя. Наслаждайтесь медовым месяцем в Африке. Пришли мне открытку, если не забудешь.
— Конечно, пришлю.
Я целую ее в щеку.
— Жди целую кучу.
Пока я смотрю, как моя подруга спускается с яхты, я желаю ей найти мужчину, который сделает ее такой же счастливой, какой Дилан делает меня. Она наконец-то набралась смелости порвать с Кевином, и, к нашему обоюдному облегчению, все, что она получила, это несколько оскорблений и хлопанье дверью.
— Передавай привет всем в BJHS.
— Передам, милая.
После медового месяца под африканским солнцем, о котором мы мечтали, я вместе с Диланом перееду в Нью-Йорк. Маргарет и другие сотрудники были опечалены, когда я сказала, что больше не буду частью команды, но все они пожелали мне счастья.
Отъезд из Корлейка даст мне возможность начать жизнь с чистого листа и, надеюсь, избавиться от токсичных воспоминаний. Я уже подала документы в несколько школ в Нью-Йорке. Дилан говорит, что мне не нужно работать, потому что нам не нужны деньги, но я слишком дорожу своей независимостью, а преподавание математики — моя страсть.
Но сегодня мы остановились на ночь в Корлейке. Хоть я и пережила здесь много боли, этот город — место, где я провела всю свою жизнь. Мне нужно достойно попрощаться с ним.
После того, как все уходят, мы с Диланом остаемся на яхте еще на час, целуемся, смеемся, планируем наше будущее, едим импортные французские трюфели и пьем оставшееся шампанское, слушая шум волн.
С наступлением темноты Дилан отвозит нас в «Бруксайд», роскошный пятизвездочный отель, принадлежавший еще его отцу.
Как только мы входим в вестибюль, раздаются возгласы поздравлений от гостей и персонала.
К нам подходят местные репортеры, суют нам в лицо микрофоны, забрасывают вопросами.
Дилан делает все возможное, чтобы оградить меня от репортеров, и прижимает к себе в защитном жесте, пока мы не исчезаем в лифте.
— Не могу поверить, что слухи о нашей свадьбе уже распространились. —
Он нажимает кнопку подъема на верхний этаж и заключает меня в объятия.
— Здесь ничего не утаишь.
Я прижимаюсь головой к его теплой груди.
— По крайней мере, репортеры здесь не так агрессивны, как в Нью-Йорке. ― Он целует меня в макушку. — Надеюсь, они не отправятся следом за нами в Африку.
— Я тоже на это надеюсь, — говорю я, и усталость накрывает меня с головой. Я с нетерпением жду горячего душа, прежде чем лечь в постель к мужу. После недель и месяцев попыток удержать голову над водой я наконец-то вырвалась из шторма. Я могу отдохнуть и научиться наслаждаться жизнью.
Каждый стол в президентском номере усыпан розами, между ними мерцают свечи. Сверкающие люстры добавляют сияния. Хотя я и ценю роскошь, но смотрю только на Дилана.
Я наклоняю голову, когда он целует меня в шею. Мою кожу покалывает, когда он перемещается к моим губам.
— Детка, ты не против, если я приму душ? — шепчу я. — Я хочу избавиться от макияжа и лака для волос.
— Конечно. Иди. Мне нужно сделать звонок, а потом я, возможно, присоединюсь к тебе. Мне заказать обслуживание в номер?
— Было бы здорово. Решай сам.
Я скрещиваю руки на груди.
— У меня есть одна просьба, мистер Бакстер.
— Все, что угодно для моей прекрасной жены.
Он достает из кармана свой телефон.
— После душа больше никаких телефонных звонков.
— Клянусь.
Двадцать минут спустя я стою под горячим душем, а Дилан так и не появился. Должно быть, его разговор занял больше времени, чем он рассчитывал.
Еще через пять минут я выключаю воду и выхожу, от моей кожи поднимается пар.
Выхожу из ванной комнаты, обернув одно полотенце вокруг тела, а другим сушу волосы.
Дилан стоит на просторном балконе, прижав телефон к уху, его плечи трясутся, как будто он спорит со своим собеседником. Только не снова.
Бедняга. Похоже, ему не дают передохнуть.
Я собираюсь присоединиться к нему, но его слова проникают сквозь щель в раздвижных дверях балкона и вонзаются в меня как пули.
— Ты ошибаешься. Я женился на ней не только из-за денег.
Его слова — яростный шепот, пропитанный раздражением.
— Конечно, наследство важно для меня. Но она тоже важна.
Он ослабляет галстук.
— Мне жаль. Слишком поздно. Все кончено.
Я пячусь назад, как будто кто-то ударил меня по лицу, его слова звенят у меня в ушах.
Он женился на мне не только из-за денег? О чем он говорит? С кем он разговаривает?
Меня трясет, я сажусь на край кровати, руками сжимая простыни.
В голове по-прежнему рой мыслей, когда он, наконец, заканчивает разговор и приходит ко мне в одну из двух спален.
— Я думал, ты еще в душе. Прости, что так долго.
Он кладет свой телефон на комод.
— Идите сюда, миссис Бакстер.
Он раскрывает объятия, но я не двигаюсь. Мой взгляд прикован к его лицу.
— Сначала ответь на один вопрос.
Мой голос дрожит, когда я произношу эти слова.
— С тобой все хорошо?
Он подходит к кровати, садится рядом со мной и обнимает меня за талию. Я отстраняюсь, но он не отпускает.
— Что происходит?
— Ты скажи мне. ― Я встаю. — Что ты имел в виду, когда сказал, что женился на мне не только из-за денег?
Между его бровей появляется складка.
— Что... О чем ты говоришь?
— Ты был женат до меня?
— Нет, конечно, нет. Ты это знаешь.
— Я единственная женщина, с которой ты обменивался брачными клятвами?
— Конечно.
Он встает и подходит ко мне, но я отхожу назад.
— К чему ты клонишь? К чему все эти вопросы?
— Я случайно подслушала твой телефонный разговор. Ты сказал, что женился на мне не только из-за денег.
По его лицу пробегает тень, но она так же быстро исчезает.
— Ты ослышалась.
В его глазах я вижу что-то, похожее на вину.
Я чувствую запах вины за много миль. Это единственная эмоция, которая преследует меня на протяжении многих лет.