Гектор прекрасно понимал ее чувства и не хотел оставлять Лейлу в подобном состоянии, когда принцесса вполне могла натворить бед. Однако у генерала имелись неотложные дела, а принцесса скорее всего не захочет принимать его поддержку.
Гордая и упрямая.
В эту секунду, когда хрупкие женские плечи были напряжены, а сама принцесса не шевелилась и застыла перед ним словно каменная статуя, генералу нестерпимо хотелось стиснуть Лейлу в объятиях. Сорвать вуаль, дотронуться до нежной кожи лица и запрокинуть ее голову, чтобы утонуть в темных глазах.
Гектор почти протянул к принцессе руку, когда за его спиной раздался голос старшего смотрителя дворца.
- Господин, лекари закончили порученное им дело.
Генерал досадливо поморщился, почти физически испытав разочарование из-за так некстати возникшего слуги. Несмотря на то, что было чрезвычайно важно выяснить, что случилось с его Силой, Гектор был бы не против, если бы лекари закончили с ядом немного позже.
- Хорошо, я скоро к ним подойду, - бросил генерал через плечо и, повернувшись к Лейле, заметил любопытный взгляд, брошенный вслед удалившемуся смотрителю.
А затем Гектор все же сделал то, о чем думал все это время. Без какого-либо предупреждения взял прохладную ладонь Лейлы в свою и поцеловал внутреннюю сторону тонкого запястья. До его слуха донесся едва слышный вздох, и, прежде чем бы принцесса успела как-то возмутиться, генерал отпустил ее руку и быстро зашагал по коридору.
У лекарей его уже ждали Феликс и Джая.
- Что удалось узнать? — спросил Гектор, сразу переходя к делу.
- Мы смогли изучить природу яда, - ответил один из лекарей, тот, что был выше и худее. — Смотрите.
Затем он осторожно взял в руки обмотанную в тряпку стрелу и опустил ее наконечник в чан с водой. Первые несколько секунд ничего не происходил, но вскоре началось странное. Вода вокруг стрелы забурлила, как если бы та была раскаленной, а после жидкость стала стремительно испаряться в воздух.
- Если подождать несколько минут, то чан полностью опустеет, - произнес второй лекарь, обладавший невысоким и пухлым телосложением. - Этот яд иссушает практически любую жидкость.
Гектор и Феликс мрачно уставились в чан с водой.
И эта дрянь была в твоей крови? — с отвращением протянул Феликс.
- Неудивительно, что я провалялся неделю без сознания, - угрюмо уронил Гектор и посмотрел на первого лекаря, держащего стрелу. — Что с моей кровью?
- Все довольно любопытно, - увлеченно отозвался тот, но поймав суровый взгляд генерала, стушевался и продолжил уже без неуместного энтузиазма. — То есть я хотел сказать, что кровь обладает другими свойствами, нежели обычные жидкости. И в результате чего яд вступил с ней в своего рода связь.
- Связь? — кисло переспросил Гектор. — Иными словами яд до сих пор в моем теле?
- Да, - кивнул лекарь. — По этой причине ваша Сила недоступна. Однако с противоядием возникли сложности. Мы пока не успели найти жидкость, которая смогла бы обезвредить яд. Возможно такой не существует.
- Чудесно, - мрачно оценил свои перспективы Гектор.
Какой из него генерал без Силы?
56.
Весь путь до дворцового святилища я убеждала себя в том, что поступаю верно. Согласно дочернему долгу, разумеется. Но я же не планировала устраивать переворот власти, а только хотела помочь родному отцу. Правда для этого придется прибегнуть к помощи заговорщиков... Ноя не видела другого выхода.
Да, возможно с точки зрения закона, в какой-то степени я тоже стану преступницей. Однако с точки зрения совести я поступала правильно. Ну не могла же я оставить папу в темнице, когда он был сам не свой. Я ведь сама все видела и чувствовала! С ним что-то случилось. Что-то такое страшное, о чем он не захотел рассказывать даже мне, своей дочери.
И я верила собственному чутью и сердцу, что отец не заслуживал смертного приговора. Пусть Гектор и не произнес этого слова вслух, но я понимала к чему все идет.
Гектор...
Запястье все еще жгло от прикосновения его твердых горячих губ. Стоило мысленно вернуться в момент поцелуя, как сердце невольно начинало биться чаще, а щеки буквально полыхали от румянца.
Однако возвращаясь в реальность и вспоминая к кому и за чем я шла, в груди появлялась тяжесть. Я поймала себя на мысли, что мне было тягостно обманывать доверие генерала, но поступить иначе я просто не могла. Ведь Гектор не поймет моего желания отпустить отца на свободу. Даже слушать не захочет.