Я предположила, что у него одежда сохраняется при помощи магии или какого-то ещё трюка, но сделала лицо кирпичом и старалась ничему не удивляться. Деревенских оборотней я часто видела разгуливающими в чём мать родила – видимо у них таких чудо одеяний не было.
Некоторое время мы шли бодрым шагом по дороге и разговаривали. Вейр сказал, что он в пути уже трое суток и ему нужно какое-то время побыть в человеческом обличье. Это было связано с магией. Если оборотень долго в своём зверином облике – то его Зверь берёт верх и подчиняется только инстинктам, а обращение в человека становится сложнее, а то совсем невозможно. Об этом я узнала от бабы Софии, и лишь понятливо кивнула, когда Вейр мне сообщил о своей проблеме.
За всё время нашей пешей прогулки, Вейр обращался со мной снисходительно, как с ребёнком. Я не возражала, и мямлила что-то в ответ на его вопросы. Я старалась не врать, так как знала, что и это оборотни чуют. Нет, при желании, можно было и соврать, но для этого нужно настроится. Я путём проб и ошибок (мелко привирая Михаю в бытовых вопросах) выяснила, что не всегда нелюди распознают ложь. Предполагаю, что их чуйка, работает как детектор лжи, определяя правда или ложь по сердцебиению, но доказательств у меня было слишком мало. Поэтому как оно на самом деле – я не знала.
– Пламя клятвы – это не шутки, парень! Откуда ты вылез, если не знал об этом? – донимал меня Вейр. Но я лишь пожала плечами и отвернулась.
Шутка ли, но Вейра тоже гнала в Микир клятва. Правда не его собственная, а его отца. Хоть Вейр рассказывал всё так, будто его родителя подставили, я почему-то подумала, что странный у него отец, но свои мысли, разумеется, оставила при себе.
– Я сейчас обернусь, уже можно, сядешь ко мне на спину. Так быстрее будет. Пешим ходом да с твоей скоростью у тебя уйдёт вечность пока доберёшься до Микира, я уже не говорю о твоих воплях! Разве ты не знал, что у ити отменный слух, они слышат и чуют свою жертву на сотню человеческих шагов вперёд? – поведал мне Вейр. Я поморщилась, но ничего не ответила.
Не очень-то мне хотелось ехать верхом на волке, но я понимала, что Вейр прав. Да и топать в полном одиночестве по незнакомой дороге мне хотелось ещё меньше, так что я просто согласилась, не препираясь.
Мои догадки о таком способе передвижения подтвердились – это был просто кошмар. Волк набрал невероятную скорость, а я только и могла как вцепится в его шею и, зажмурившись, уткнуться носом в шерсть, и надеяться на то, что меня не сдует ветром.
Зато спустя несколько часов на горизонте показался тот самый город, и я смогла вздохнуть с облегчением. Остаток пути мы шли пешком. А к утру уже были у ворот, которые служили пропускным пунктом.
Хмурые стражники лишь попросили наши артефакты, подтверждающие личность и пару медяков за пропуск. Я, скрепя сердце, протянула небольшие монетки с заковыристыми знаками громиле справа и глубоко вздохнула. Теперь в моём распоряжении всего восемь медяков.
О том какие деньги тут в ходу, я знала только приблизительно. Так двадцать медных монеток можно обменять на одну серебряную, а десять серебряных на одну золотую. Были ли эти металлы на самом деле медью, серебром и золотом – я тоже не знала, ориентировалась скорее на цвет и на знаки, нарисованные на монетах, сравнивая с теми монетами, которыми хвастался пьяный дед Фадей.
Микир встретил нас шумной суетой, снующими туда-сюда людьми и нелюдями, громко кричащими торговцами и запахом моря. Аккуратный небольшой городок, с вымощенными неровными серыми камнями улочками и одинаковыми двухэтажными домиками разной расцветки, в основном из красного, белого или коричневого кирпича. Но и встречались дома с кирпичом разного цвета, выложенным будто мозаикой.
– Пойдём, Парис, я знаю у кого можно спросить о твоём брате, – голос Вейра вывел меня из задумчивости, и я растерянно на него посмотрела.
А Вейр схватил меня за рукав и уверенно потащил за собой вперёд. Мы дошли до самого конца улицы, что упиралась в главную площадь города. На миг мы остановились, и я жадно стала разглядывать окрестности. Уже отсюда можно было насладиться видом на море. Тут же была бухта, на которой красовались два парусных корабля.
Морской бриз потрепал мои короткие волосы (их я обрезала ещё в деревне), и я провела по ним рукой, чтобы поправить. Вейр почему-то отвёл взгляд и стал нарочито увлечённо разглядывать окрестности.
– Где же жил этот пройдоха Маркос? – пробормотал оборотень, и тут же снова потянул меня вперёд. Вскоре мы оказались у небольшой лавки с широкой стеклянной витриной, за которой красовались различные украшения.