– Ешь давай, но в дом не пущу, пока не вымоешься! С Михаем затопите баньку, и жрите сами свой лурис! Потом расскажешь, что за знания получил! – выдала Леля и ушла в дом, хлопнув дверью.
Михай поднялся с колен, и громко вздохнул.
– На ешь, горемыка! Что ж ты сразу не сказал, что Ведьма померла? – спросил Михай, протягивая мне сковородку с остывшей яичницей. Я набросилась на еду и прямо горщнями стала хватать угощение в рот и быстро жевать, пока не отобрали. Детдомовские повадки, от которых я старательно «отучивалась» на протяжении многих лет – снова проявились.
– В шоке был, – буркнула я в ответ Михаю, и тот кивнул головой.
– Понимаю, мамка твоя была не мёд, но твоя – родная, да и пользы много деревне принесла. Не переживай, мы тебе первое время поможем, – заверил меня мужчина и похлопал по плечу, – А ты вправду Лелечке с болями помочь сможешь? – спросил Михай, заинтересовано заглядывая мне в глаза.
Не желая отвечать с набитым ртом, я лишь кивнула. Михай просиял.
– Хорошо, Парис, ты ешь, а я пойду баню натоплю, куда идти ты знаешь! – бодрым голосом сообщил он и пошёл видимо на задний двор, где видимо та самая баня находилась.
По моим щекам потекли слёзы. На этот раз настоящие. Ну что за невезение? Я хочу домой!
*лурис– иномирный укроп :)
Глава 4. Знак клятвы
Прошла то ли неделя, то ли две с тех пор, как я очутилась в этом странном мире. Всё это время я жила в доме Михая. Мне выделили небольшой чулан в доме, в котором я спала на шкурах неизвестного зверя и хранила свои пожитки, которых постепенно становилось больше. По началу деревенские относились ко мне с подозрением, но, когда Леля пустила слух о моих невероятных способностях, ко мне выстроилась очередь. На массаж. Так день за днём разминая мышцы деревенских работяг и помогая Леле по дому, я постепенно привыкала к новым реалиям и старалась не поддаваться унынию и депрессии.
Сначала мне было страшно заводить разговоры с местными, и я обходилась односложными фразами. Деревенские списывали мою молчаливость на то, что я скорблю о почившей матери, и не докапывались до меня. Постепенно, я стала заводить более близкие знакомства, обучая местных мужчин премудростям расслабляющего массажа, которым те могли порадовать своих жён. Осторожно, не выдавая своего иномирного происхождения, я выведала у деревенских немного информации о мире, куда меня занесло. К моему несчастью, сведений было по минимуму. Деревня называлась «Медвежьи когти» и жили здесь преимущественно медведи -оборотни.
С сокрытием того факта, что я девочка, а вовсе не Парис, мне помогла София – женщина из деревни, которая решила меня допросить в то же утро, когда я заявила о смерти Ведьмы и выторговала себе завтрак у жены Михая.
После того как я наспех проглотила яичницу и наконец смогла помыться, баба София, как её все называли в деревне, бесцеремонно ворвавшись в баню, где я отмокала в лохани с тёплой водой, сообщила, что принесла мне одежду, по просьбе Михая. Понятное дело, что она увидела, что никакой я ни Парис, и несколько минут пялилась на меня с широко распахнутыми от удивления глазами.
А когда я оделась и вышла, готовясь к худшему исходу своего разоблачения, старушка лишь схватила меня за рукав и тихо сказала.
– Никому не говори, что ты женщина! Ведьма соврала ведь, когда сказала, что у неё родился сын, а не дочь, не захотела тебя в Храм отдавать? Я права? – я растерянно кивнула и вжала голову в плечи.
– Ты небось винишь мать, что она лишила тебя жизни хорошей? Небось сама и убила её? – продолжала допрашивать она. Я испуганно замотала головой.
– Нет? Видаль и впрямь умерла Ведьма без помощи, это хорошо. Была бы ты убийцей, проклятие бы тебя задушило! Я и забыла об этой мелочи! – задумчиво пробормотала баба София.
– Мать твоя была та ещё стерва, но тебе добро сделала! Продолжай скрываться! Первые крови уже пошли? – спросила она. Я, решив, что она о месячных, робко кивнула.
– Это плохо, оборотни такое чуют, быстро обо всём догадаются. Приходи вечером на окраину деревни в голубой дом. Я там живу! Дам тебе артефакт сокрытия. Смотри, сама не проговорись! Лучше тебе не знать, что делают храмовники Доруса с ведьмами! – строго сказала женщина и внимательно посмотрела мне в глаза. Её ярко синие глаза-омуты смотрели будто в саму душу, и я невольно поёжилась и поспешно закивала головой, со всем соглашаясь.