– О чем? О моей фамилии? – не поняла я.
– Нет, о твоем псевдониме.
– Ух-ты! Оказывается, ты думаешь обо мне даже больше, чем я сама.
– Это точно! – заметила Алёна.
– И что ты придумала?
– Сначала скажи мне, знал ли твой муж о Ваньке?
– О том, что он меня любит? – я запнулась, – вернее любил?
– Да, и о том, что он любит, и о том, что любил и предлагал тебе руку и сердце?
– Да, он все знал. Я ведь Ваську хотела Ванькой назвать, но он такой скандал мне закатил, кричал: «Все никак не можешь забыть своего ухожорика!»
– Отлично. Я так на это надеялась. А теперь скажи мне фамилию Ванечки.
– Макарский, – почти шепотом ответила я.
– Какая прелесть: Маша Макарская. Правда, шикарно?
Я задумалась, потом улыбнулась:
– Мне нравится! Только от Вани надо будет скрывать это.
– Мы не для Вани это делаем, а для твоего мужа. Как только выйдет фильм – ты сразу перешлешь ему его. А на пакетике напишешь: Сценарий и идея: Маша Макарская.
– Это его заденет, – прыснула я.
– Именно это нам и надо! И еще кое-что… – Алёна поучительно посмотрела на меня и помахала перед носом Толиными бумажками – в понедельник утром ты идешь в ту редакцию, в которую мы с тобой ходили по приезду, и показываешь им вот эти документы.
– Думаешь, это их заинтересует?
– Сто процентов!
Вечером Алёна забрала мои бумаги, когда поехала к Марату, и в воскресенье вечером уже приехала с другими документами.
– Вот, этот контракт ты можешь подписать.
Я прочитала несколько пунктов и хихикнула:
– Ничего себе: мое имя должно быть написано большими буквами как «сценарий», так и «идея».
– Еще тебе полагается гонорар, и заплатить его должен твой Толик. Потому что с Маратом он давным-давно обсудил эту тему и взял за тебя круглую сумму. Но ты не переживай, именно эту сумму мы у него отберем. И еще тебе полагается маааленький процент от продаж. Но если этот фильм будет кассовым, эта сумма превратится в огромную, вот такую, – Алёна развела руки в сторону.
– Звучит так заманчиво… А вдруг он откажется снимать?
– Таких режиссеров, как он – тысячи и все стоят с протянутой рукой, и ищет спонсора. А спонсор – наш человек! Так что не боись, он выплатит тебе гонорар.
– А сколько? – поинтересовалась я.
Алена подошла ко мне и на ушко шепнула цифру, от которой я чуть не упала в обморок.
– Ничего себе! – радостно закричала я.
– А ты думала! – гордо воскликнула Алёна.
– Что я буду делать с такими деньгами?
Алёна засмеялась:
– Ну ты даешь! Ты не знаешь, что делать с деньгами? Как только ты их получишь, а получишь ты их в течение месяца со дня подписания договора – мы решим, что с ними делать.
В понедельник утром я показалась на работе в новом образе.
Все коллеги заметили мою новую прическу и одежду, кроме Вани. Он вышел сообщить нам, что в четверг намечается собрание, и даже не остановил на мне свой взгляд.
Я окончательно убедилась, что я ему неинтересна.
В обеденный перерыв я вызвала такси и поехала в издательство. Мне удалось поговорить с главным редактором. Она призналась, что еще не читала мои романы, но обещала их прочитать на днях.
Я показала ей документы, что по одному из романов собираются снимать фильм и намекнула, что если она будет долго копошиться, – потеряет очень интересного автора.
Вечером я отвезла эти бумаги Анатолию. Он пробурчал что-то себе под нос и сказал заехать на следующей неделе.
– Зачем? – не поняла я.
– За деньгами.
Во вторник утром мне позвонила редактор и сообщила, что вчера прочитала один роман и просмотрела остальные четыре. Они согласны со мной сотрудничать, и она попросила дать ей еще неделю на составление контрактов.
От таких новостей мне следовало кричать и ликовать от счастья. Но на душе было гадко.
Почему не бывает так, чтобы и карьера шла в гору и личная жизнь складывалась? Почему обязательно что-то одно? Хотя, если быть совсем честной, то еще полгода тому назад, у меня не было ничего из этого – ни карьеры, ни нормальной личной жизни.
А сейчас я отдала бы все, чтобы быть с Ваней: и контракты, и сценарии, и все свои рассказы и романы.
Собрание Ваня проводил очень спокойно, рассказывал, что в компании будут кое-какие изменения, рассказал о планах, о новых проектах, над которыми мы будем работать. На меня вообще не смотрел, как будто специально старался избегать моего взгляда. А я не могла оторвать от него глаз.
Вечером я пожаловалась Алёне:
– Он вообще на меня не смотрит. Как будто я пустое место!
– Вообще-вообще?
– Ни одного взгляда.
– Так это хорошо! – успокоила меня подруга, – это значит…