Эхекка, не задерживаясь, отправился обратно. Солнце давно зашло, а луна только показалась из-за гор. На плоской равнине не так много препятствий, и он не снижал скорости бега. Но везенье закончилось, когда он, не заметив булыжник с острым краем, с разбегу ударился об него, распоров свою обувь.
Нога кровоточила. Не совсем удобно бежать по острым камням в одном «сапожке». Эхекка злился. Была бы здесь трава, как на нормальной равнине, он бы уже подходил к ночной стоянке людей Долгой дороги. Несколько раз он обматывал ногу куском шкуры и через некоторое время терял его, набирая скорость.
— Ууааав…
Даже на такой плоской равнине встречаются небольшие укрытия, которые удобны для тех, кто прячется от ветра, дующего с гор. Или тех, кто не хочет, чтобы свет его ночного костра привлек чужаков. Таким и было русло пересохшей речки, которое Эхекка легко бы перепрыгнул, если бы на него неожиданно не набросился непонятно откуда взявшийся небольшой Ввуу.
Зверь повалил человека на землю, пытаясь добраться зубами до его горла. Ввуу и человек беззвучно катались по земле, пока Эхекка не добрался до своего ножа, из растаявшего камня, и не погрузил его под переднюю лапу. Ввуу взвизгнул и затих. Схватка заняла несколько мгновений. Быстроногий успел вскочить на ноги и подобрать с земли копье, прежде чем увидел двух крутящих головами темнокожих. Повезло ему: не успели они вовремя на помощь Ввуу. Спали что ли?
— Гррх…
Оставшийся в живых противник пятился, не нравилось ему, как блестит потемневший от крови его соплеменника наконечник копья. Решившись на побег, он перепрыгнул через русло реки и побежал в сторону гор.
Эхекка осторожно осматривал землю, пока не нащупал руками горшок Граки. С облегчением вздохнул — не разбился при падении, помогла шкура на ремне. У костра нашел каменный нож и еду. Не теряя времени, снял обувь с убитого, которая оказалась на редкость хороша. Она была мягкой, с острым носом и крепкой подошвой; в такой не чувствуешь камни. Теперь он быстро добежит. Заждался его Эссу, наверное.
Старшая смочила кусок шкуры и приложила ко лбу Асилы. Андрей нервничал: женщина Эхоута уже долго не приходила в себя. Жар не спадал, а Эхекка все не появлялся. На стоянке установилась тишина. Эхоут, молча сидевший у костра, поднял голову:
— Кто-то идет.
Это был быстроногий. Он отдал горшок Старшей, передал ей слова Граки и рухнул на землю. Андрей посмотрел на него. Разодранная одежда, нож в крови и в глине, странная остроносая обувь — всё указывало на происшествие, случившееся с ним в дороге. Он ободряюще похлопал по спине быстроногого.Расспросит его позже, когда помогут Асиле.
Глубокая ночь. Быстроногий сопит, завернувшись в шкуры. Не хватило Эхекке сил дойти до своих саней.
— Она спит и ровно дышит, утром дадим еще зелья— Старшая зевнула. Хочет спать, но Андрей остановил ее. После истории с Асилой ему нужно что-то прояснить.
— Сколько наших женщин умирает от жара, когда они приносят детей?
— Бывает такое, Эссу, зимой. Когда мы находимся в пути, такое происходит чаще. А когда летом останавливаемся на стоянку, то меньше.
— А младенцы?
— Первую зиму переживает половина.
Андрей вспомнил грязные шкуры, в которые завернули только что родившихся детей Асилы.
— Найди женщин, которые будут помогать другим женщинам, приносить детей. Как это Грака делает. Пусть каждая моет родившихся младенцев теплой водой. А заворачивает не в шкуры, а в мягкие сплетенные нити. За каждого нового человека, который выжил, дай этим женщинам по задней ноге криворога.
— Нет столько нитей, Эссу.
— Скажи Лэпу, пусть думает над этим.
Зевающая без конца Старшая ушла. Хорошо, что она у них есть. Можно быть уверенным, что она что-то придумает, пусть и не совсем так, как он себе это представляет.
Еще один день. Вязкая желтая глина подсохла — толкать сани легче. Но теперь ветер носит по воздуху мелкую пыль, которая забивается в любую щель. И непонятно, что хуже. В горном хребте виднеется очередное пересекающее его наискосок ущелье, которое ведет на восток. Ущелье широкое и выглядит проходимым, но почему-то не хочется туда. Андрей ловит на себе вопросительный взгляд большеносого. Похоже, чтобы избавиться от противного летучего песка, он готов нырнуть в него. И не он один.
— Нет, Энку, не можем мы терять время на каждое ущелье. Что-то должно указать нам, что дорога ведет туда, куда нам нужно.
Знать бы еще, что это за знак, который укажет им путь.