Рядом с крыльцом припаркован небольшой паровой экипаж. Водитель-механик, озираясь, курит у переднего колеса. Ближе к стене, поблескивая полированной латунью, слегка покачиваются три моноцикла. Очевидно, я слышал жужжание именно этих аппаратов...
- Вот это да-а, - протягивает ящер, - Впервые такие вижу...
Я быстро оборачиваюсь. За спиной никого нет.
- А как они на одном колесе стоят? - вновь раздается голос Гизли.
Подняв взгляд, я обнаруживаю ящера. Он висит, цепляясь коготками за кирпичную кладку стены, примерно в двух метрах над землей. Гизли переводит взгляд, то на меня, то на моноциклы за углом.
- Не нравится мне все это... - бормочу я, - Идем.
Я уверенно шагаю из-за угла и направляюсь к дому профессора. Гизли семенит за мной, громыхая ведерком, с клеем.
- Стоять! - солдаты направили на меня оружие, когда я оказался в пяти шагах от крыльца.
- Эй, служивые, спокойно! - я изображаю искреннее, на сколько это было возможно, удивление, - Мы объявления расклеиваем, - киваю на Гизли, тот демонстративно помахивает кипой плакатов.
- Не сегодня, приятель, - вмешивается в разговор водитель-механик, - Шагайте отсюда. Тут большие гости из самой столицы пожаловали, - молодой парень, с испачканными машинным маслом руками, ухмыляется, скосившись на солдат, - Вот они и нервничают.
Стрелок, с сержантскими лычками на воротнике, награждает механика испепеляющим взглядом.
- Уходим! Не вопрос! - я примирительно поднимаю руки. Быстро кивнув Гизли, я разворачиваюсь и двигаюсь вниз по улице, прочь, как должно было показаться солдатам.
- И что теперь? - склонив голову на бок, спрашивает ящер, - Эти ребята не шутят...
Мы сворачиваем в подворотню, едва скрывшись от взглядов солдат.
- Они не шутят - это точно, - я поворачиваюсь к Гизли, - Дело дрянь. Сделаешь мне одолжение?
- Конечно, господин Гробовски, а чего надо? - на морде ящера расцветает улыбка, обнажающая острые зубки.
- Если начнется заваруха, экипаж не должен двинуться с места, понимаешь о чем я?
- Ага. Это ведь противозаконно?
- Да, - я немного медлю, - Справишься?
- Это противозаконно, - задумчиво повторяет Гизли, опуская взгляд, - Зато, меня на улицах снова полюбят, - он щелкает пальцами, почти подпрыгивая на месте, как ребенок, получивший неожиданный подарок, и вновь глядит мне в глаза, - Не волнуйтесь, господин Гробовски, сделаю.
К дому профессора я возвращаюсь один, крадусь по узкому не освещенному переулку. Фасады домов сюда не выходят. Здесь стоят мусорные баки, и бегают крысы. Пахнет гниением и прочей мерзостью, о которой не хочется думать.
Я слышу приглушенное расстоянием всхлипывание и ускоряю шаг. Как бы мне хотелось, чтобы мое чутье обмануло меня, хоть на этот раз... Но уже знаю, что это не так. Задняя дверь дома профессора открыта настежь. Из проема льется теплый желтый свет. Я моргаю, чтобы зрение приспособилось к освещению, и аккуратно заглядываю в помещение.
От увиденного, по загривку пробегают мурашки - профессор лежит на полу кухни, в луже крови. Не надо быть медиком, чтобы понять, что он мертв. Над телом склонилась его дочь. Она плачет. Рядом стоят еще двое. Оба одеты в форму охраны Синдиката - длиннополые черные кожаные плащи, с косым воротом, похожие на военные мундиры, остроносые кожаные сапоги, черные шляпы треуголки и белые маски с длинными «клювами», закрывающими все лицо. Один из них, держит в руке позолоченный многозарядный пружинный арбалет. Второй отличается высоким ростом и могучим телосложением. В его руках тяжелая, на вид, блестящая полированным металлом, трость с черной рукоятью и странного вида устройство, похожее на арбалет, но явно электрическое, соединенное с тростью длинной цепочкой.
Предательский скрип двери выдает меня. Перед тем, как захлопнуть дверь и метнуться в сторону, я вижу, как Стеллу немилосердно хватают за руку и рывком поднимают на ноги, от чего она всхлипывает. В следующую секунду дверь насквозь прошивают три арбалетных болта, к счастью, я уже успеваю убраться с линии огня. Прижавшись спиной к камню стены, я лихорадочно пытаюсь собрать мысли в кучу и придумать план действий. «Эти твари убили профессора!!!», - бьется у меня в голове. По логике вещей, Стелла скоро должна разделить судьбу отца. Этого я допустить не могу... Дверь разлетается в мелкую щепу, осыпая меня обломками. Краем глаза я замечаю в проеме огромную фигуру и, быстро оценив рост, бью наотмашь, намереваясь попасть в область челюсти. На удивление, противник не пытается блокировать удар. Моя рука, словно, врезается в кирпичную стену, костяшки трещат, хотя я вижу, что попал точно в цель. Мой противник, тот самый здоровяк в форме Синдиката, даже пошатывается. Трость, в его руках, взлетает, с поразительной быстротой, сбивая меня с ног, не смотря на то, что я пытаюсь блокировать удар плечом. Я падаю на землю, ощущая себя так, словно меня только что сбил скоростной паровоз. Противник наклоняется ко мне и, схватив за ворот, одной рукой, легко поднимает, швыряя в ближайшую стену. От удара я едва не теряю сознание, но все же успеваю нырнуть в сторону, уворачиваясь от очередного взмаха трости. Металл высекает из камня искры. Я же кувырком лечу на землю. Мне чудом удается быстро подняться на ноги и отскочить от здоровяка. Он поворачивается ко мне всем корпусом, складывается ощущение, что его голова не поворачивается отдельно от плеч. Мы стоим лицом друг к другу, на расстоянии пяти шагов. Верзила широким движение поднимает трость и втыкает ее в землю, большим пальцем другой руки, щелкая каким-то переключателем на своем странном приборе. По короткому электроду, заменяющему оружию ствол, пробегают крохотные молнии. Только сейчас я понимаю всю опасность не знакомого прибора. Моя рука судорожно обшаривает окружающее пространство, в поисках хоть какого-то оружия. Нащупав крышку стоящего неподалеку бака, швыряю ее в противника. В то время, как здоровяк пытается блокировать неожиданную атаку, я уже бегу прямо на него. Раздается треск разряженного воздуха, и переулок озаряет молния. Облизывая стены окружающих зданий, электрический разряд уходит в небо. Прыгнув вперед, я бью двумя ногами в колено верзилы. Мы оба ослеплены вспышкой, он падает, роняя свое оружие. Я вскакиваю на ноги первым. Не давая противнику времени опомниться, бью ногой в его лицо, но он перехватывает удар и снова валит меня в грязь, сам при этом теряя перчатку, зацепившуюся за пряжку на моем ботинке. Рывком перевернувшись на живот, я вижу перед собой странное оружие, что обронил противник. У меня мало времени - верзила уже поднимается на ноги, схватившись голой рукой за металл трости. Я плохо понимаю, что делаю, но хватаю оружие и нажимаю на курок. Треска нет. Синевато-белые разряды бегают по трости и руке моего противника. Здоровяк конвульсивно трясется, но, как только я отпускаю курок, его отшвыривает на несколько шагов. Из глазных прорезей маски верзилы поднимается легкий дымок. В воздухе висит запах жареного мяса. Я медленно встаю, не сводя взгляда с поверженного, благодаря моей нескончаемой удаче, противника. С грустью понимая, что драка еще не закончена, направляюсь к дверному проему. Невольно увлеченный собственным боем, я совершенно упустил из внимания общую картину - в кухне остался еще один недоброжелатель, не говоря уже о солдатах, с другой стороны дома. Не успеваю я заглянуть в дверной проем, как в косяк врезается ножка стула, чудом не попав мне в голову.