— За вас, — сказала она, — подняв бокал. — Чтобы в вашей жизни все было хорошо-хорошо!
— Спасибо, — кивнул он с чувством.
Ольга пригубила из бокала до половины, Александр осушил до дна и показал глазами на фрукты.
— Это — для вас. Так что не стесняйтесь.
Она благодарно улыбнулась, взяла банан.
Бросив себе в рот ягодку винограда, Александр свинтил пробку с коньячной бутылки, спросил:
— Что будете пить дальше? Шампанское, коньяк, сухое?
— Шампанское, — сказала она, слегка заалев от выпитого.
— А мне коньячок больше нравится, — признался он виновато, наполняя ее бокал шампанским и рюмку — коньяком. — Не осуждаете за такое пристрастие?
— Вы — мужчина, вам надо покрепче.
— Молодец, Ольга. Понимаете нашего брата. Кстати, расскажите о себе. Если, конечно, не секрет.
— Какие у меня секреты, — искренне рассмеялась Ольга. — Я из Повалихи. Есть такая деревня на той стороне Оби. После школы приехала сюда и вот работаю.
— Поступить в институт не пытались?
— На очное отделение? Где уж мне. Я средненько училась. Мать хотела дояркой устроить, а подружки на комбинат сманили. Из нашей деревни многие на комбинате работают. Утром — в город, вечером — обратно. Мотаются туда-сюда.
— Но это же так неудобно.
— Зато отработал в городе смену и дыши дома чистым воздухом. А у многих еще хозяйство. Коровы, свиньи, куры…
— Получается, вы наполовину крестьяне?
— Ага, серединка наполовинку.
— А квартиры вашим в городе дают?
— Раньше семейным часто давали. Но это еще при Советской власти. А теперь бесплатно — сами знаете… Строить — у комбината денег нет. Зарплату бы давали вовремя.
— Но вы, как я понял, в городе живете?
— В общаге. Так что я — настоящая рабочая. А вы?
— Закончил политехнический. И самый настоящий итээровец, то бишь, инженерно-технический работник.
— Я сразу так и подумала, — призналась Ольга. — Наверно, к нам на комбинат приехали?
— Вы очень догадливы, — легко согласился он. — Впрочем, хватит о работе. Мы же веселиться пришли. — Поднял рюмку с коньяком, показал глазами на бокал с шампанским. — Давайте выпьем за то, чтобы всем жилось хорошо. И рабочим, и инженерам, таким, как я. И чтобы все мы понимали друг друга.
— Хороший тост, — похвалила Ольга.
Две девицы в тесных юбочках, едва прикрывающих низ живота, и в ажурных блузках, с полуприкрытыми грудями, вызывающе раскрашенные, брели по проходу, ожидающе взглядывая в лица сидящих мужчин. У соседнего, сбоку, стола обе замедлили шаг, искательно уставясь на примеченных Ольгой двух парней. Один из них отрицательно повел головой, и девицы, сразу заскучав, двинулись дальше. Одна обернулась и, уловив прямой взгляд Ольги, скорчила ей гримаску. Позавидовала, должно быть.
Александр вынул из кармана пиджака пачку сигарет, нерешительно повертел в пальцах, спросил:
— Хотите?
— Спасибо, не курю, — мотнула головой Ольга, аккуратно разрезая столовым ножом мягкую плоть груши. — А вы — пожалуйста.
— Можно?
— Конечно. Со всех сторон курят.
Пока он искал в кармане зажигалку и прикуривал, Ольга оглядывала окружающих. Парни за соседним столиком по-прежнему скучали, будто отбывали здесь какую-то повинность. Водка в их графинчике не убавилась. Пить пепси-колу им, видно, тоже надоело, и они лениво курили. Скользящий взгляд Ольги парни, кажется, не заметили, но один из них мимолетно и как бы нечаянно глянул на нее с ощутимым недовольством. И она, будто обжегшись, увела глаза, стала смотреть в центр зала, где за сдвинутыми столами гуляла компания солидных господ и дам. Там громко произносились тосты и звенели бокалы, суетились официанты.
Александр проследил взгляд Ольги.
— Хозяева жизни, — заговорил он задумчиво и негромко. — За этот вечер они прогуляют столько, сколько вам не заработать и за полгода. Представляете?
— Что делать… — вздохнула она.
— Вас это не волнует? — с некоторым удивлением спросил Александр, глядя ей в лицо, подталкивая голосом и взглядом на откровенный ответ.
Ольга отстраненно пожала плечиками, не поднимая глаз. Старательно выковыривала ножом из сердцевины груши коричневые семечки. Ей не хотелось говорить на эту тему и портить себе настроение. Иной раз в цехе бабы накричатся, всех политиков помянут мужицкими словами, а потом одна за сердце держится, у другой голова заболела, а настроение у всех — ни к черту. Ольга и с подругами-то не любила мусолить эту тему, а с малознакомым человеком — тем более. Вдобавок к этому, Ольгу что-то интуитивно настораживало в Александре. Может, то, что он значительно старше, образованнее и выше по положению? А может, и еще что-то их рознит, ей неведомое? Но она понимала главное: они не ровня и подспудно чувствовала перед ним свою униженность, с которой никак не могла справиться, и внутренне напряглась от его вопроса.