Алексей поймал-таки кота первым и держал его высоко над головой, отгоняя прыгающего и чакающего зубами кобеля свирепым выражением лица, свирепым голосом и свирепыми же словами. Но скоро оба успокоились, затихли. Засунув соболя за пазуху, Алексей ласково потрепал собачий загривок, приговаривая довольно:
— Молодец, Дыма. Славный кобелек, кормилец. Увидел, что хозяин в крутом шоке от всяких переживаний, так хоть собольком утешил.
И покатил вниз. Дымок, обогнав его, несся к избушке, в ожидании близкого и заслуженного вознаграждения.
Поставив лыжи под навес и повесив ружье, Алексей отворил дверь, впуская Дымка. Тот не мышкой юркнул, как иногда, а вошел степенно. Вспрыгнул на гостевые нары и улегся на дырявом спальнике, горделиво поглядывая на хозяина. Конечно, спальник надо было бы предварительно свернуть, и Алексей хотел это сделать, но передумал, не стал тревожить отличившегося кобеля.
— Ладно, лежи на мягком. Заслужил, — проговорил добродушно. Достал соболя из-за пазухи, встряхнул, чтобы расправился мех и оглядел. Хороший попался кот, крупный и темненький, смело тянул на второй цвет. Положил его на полку, разделся, вымыл руки и нетерпеливо взглянул на гостью: как она там? Девушка лежала с открытыми глазами. Подошел, сел на краешек нар. На этот раз она смотрела не в потолок, а на стену, где висели ее вязаные вещи.
— Кто меня раздел? — спросила слабым голосом.
— Я, — виновато улыбнулся он.
— Здешний охотник?
Удивился: «Гляди-ка, помнит. Значит, с головой у нее все в порядке, а это самое главное». Тихо спросил:
— Как тебя зовут?
— Алена.
— Ух ты! Старинное русское имя. Приятно слышать. А меня как? Помнишь?
— Алексей… — произнесла она устало и смежила веки.
— Плохо себя чувствуешь? — спросил участливо.
— Все болит. Будто с лестницы спустили.
— Это уж точно, — согласно кивнул он, — вот только лестница шибко высокая была. — Сказал и тут же пожалел о своих словах, потому что она сразу открыла глаза и спросила с болью, глядя, как ему показалось, в самую душу:
— А где остальные?
— Кто? — ровным голосом отозвался он, уводя глаза.
— Ну, летчики, охрана.
Опустил голову, замялся. Не хотелось ей сейчас рассказывать об увиденном, чтобы не травмировать еще больше. Слишком уж слаба. Оклемается как следует и все узнает. А пока выдохнул уклончиво:
— Больше никого нет.
Припухшие губы ее скорбно дрогнули.
— Почему?
Обескураженно развел руками.
— Не знаю, — солгал он и тотчас перевел разговор на нее. — Что-то ты слишком уж разрумянилась. — То ли жар у тебя… И губы сухие. Пить хочешь?
Алена помолчала и произнесла с легкой досадой:
— Хочу.
Кружка на столе с рябиновым взваром совсем остыла. Добавил в нее теплого из чайника и озадаченно склонился над девушкой.
— Как же ты, лежа, пить-то будешь?
— А ты посади меня.
Поставив кружку на стол, подсунул руку под меховой спальник. Придерживая за талию и плечи, посадил Алену. Придвинул спиной к стене, чтобы было удобнее сидеть, спросил заботливо:
— Удобно?
Поморщилась от боли, но качнула головой утвердительно.
Поднес кружку к ее губам.
Она отпила маленько, спросила:
— Что это?
— Таежная рябина на сахаре. — И пошутил: — Пепси-колы здесь нету, так что прошу меня извинить.
Вяло улыбнулась его шутке кончиками губ, немного еще попила и обессиленно отклонилась, тяжело дыша.
— Что, не глянется напиток из дикой ягоды?
— Вкусно. Просто не хочу больше.
Поставил кружку на стол.
— Потом еще попьешь. Тут сплошные витамины. Для тебя это — самое лучшее лекарство. Тонизирует и укрепляет.
— Попью, — кивнула она.
— А теперь, однако, лучше лечь. Помочь тебе?
— Посижу. Устала лежать.
— Ну, посиди, посиди…
Показала глазами на кобеля, который, вывалив язык и часто дыша, лежал на нарах, с живейшим интересом наблюдая за хозяином и гостьей.
— Это Дымок, — сказал Алексей горделиво, — мой помощник и кормилец.
— Почему он на постели?
— А кота мне загнал. Хорошего! Показать? — Взял с полки соболя, встряхнул и держал навесу, чтобы Алена могла разглядеть его. Видишь, черненький, даже горловое пятно почти не просматривается. Второй цвет. Жалко, солнца нет, а то бы ость заиграла. За этот трофей Дымку — награда. Хоть и мается от жары, а терпит. Лежать на нарах — очень престижно.
— Выпусти его.
— Зачем?
— В туалет хочу, — прошептала, опустив ресницы.
— В туалет так в туалет, — бодро проговорил Алексей, хотя и растерялся от ее слов. — Сейчас что-нибудь придумаем. — В одну руку взял с печи кастрюлю с собачьей едой, другой — подхватил за дужку помойное ведро. Позвал: — Пошли, Дыма, есть. — И ногой отворил дверь.