— Десять кило, двести тридцать четыре грамма, — произнесла торжественно.
— Где это написано?
— А вот на бирке. Она между краями верхнего шва.
— Я ее в спешке не разглядел.
— Но вес ты определил почти точно.
— Вес — весом, а ты уверена, что внутри именно это? — спросил он, делая ударение на последнем слове. „Золото“ они по молчаливой договоренности не произносили, словно оба побаивались этого слова.
— Уверена, — кивнула Алена.
— Надо глянуть, что внутри. Все равно придется вскрывать. То, что там есть, пересыплем куда-нибудь, а от фирменного мешочка лучше избавиться. Согласна?
— Молодец, хорошо соображаешь, — похвалила Алена. — Так и сделаем. Потом, если у тебя это найдут, попробуй докажи, что из вертолета. Может, сам намыл. Ведь есть же по таежным речкам россыпи.
— Тоже верно. Только сначала надо найти подходящую тару.
Полез под нары с фонариком и выкатил оттуда литровую пластиковую бутылку из-под кока-колы, невесть как туда попавшую.
Алена рассмеялась.
— А говорил, кока-колы не держишь. Еще надо мной подсмеивался.
— Это не я принес. Летом тут всякий люд шарится. И корневщики, и браконьеры за кабарожьей струей, и тайные старатели. Они и притащили сюда этот плод российского рынка. Обнищали штатные охотнички, зато емкостей разных много стало в избушках. Там и стеклянные баночки с пластмассовыми крышками, и вот бутылки. Продукты в них хранить удобно, — мыши не потравят, да и носить легко. Как говорится, нет худа без добра. — Вытер бутылку тряпочкой и оценивающе повертел в руках. — Объема, думаю, хватит. — Подложил под стоящий на столе мешочек кусок полиэтиленовой пленки, вынул из ножен охотничий нож и, зацепив острием лезвия нить шва, спросил Алену, неотрывно наблюдающую за его приготовлениями:
— Ну что, будем резать?
— Режь, — прошептала Алена, придвинувшись поближе.
С легким треском лопнула нить. Сделав прорезь по всему шву, Алексей раздвинул края мешочка, подвернул их немного и отклонился, давая Алене право первой заглянуть внутрь, что она тотчас и сделала.
Там был золотой песок с мелкими самородками.
— Ну, видишь? — произнесла она горячим шепотом, шевеля тонким пальчиком рыжий песок и поддевая облезшим от лака ноготком пластинчатый самородочек. — Что молчишь? Скажи, — уже требовала она.
— Вижу, — ответил он глухо. — Здесь — целое состояние. — Взял с полки потрепанный журнал „Охота и охотничье хозяйство“, оторвал обложку, свернул из нее воронку. — Давай, пересыплем в бутылку.
Пересыпали с предосторожностями, чтобы ни одна песчинка не упала на пол. Бутылка оказалась заполненной больше, чем наполовину.
— А была бы полная, знаешь, сколько бы весила? — спросил он, туго закручивая пластмассовую крышечку.
— Девятнадцать кило, триста граммов, — даже не задумавшись произнесла Алена, будто ответ у нее давно был готов, и завороженно глядела на тяжелую бутылку в руках Алексея. — Но ты же не захотел, чтобы она была полная.
— Говорю же, нельзя было. Перебор был бы. Я это всем нутром чувствовал. Дай-то Бог, хоть это сохранить.
Мешочек с пломбочкой Алексей сунул в печку, подложив туда еще дров и с удовлетворением понаблюдав, как огонь быстро пожирает плоть мешковины. На потяжелевшую пластиковую бутылку надел три полиэтиленовых пакета, плотно увязав их тонким капроновым шнуром. Сверху натянул еще матерчатый. Засунул внутрь стреляную папковую гильзу. „Для запаха, — пояснил недоумевающей Алене, — чтоб звери не погрызли“. Этот верхний мешочек он тоже туго обвязал. Перебросил из руки в руку, как бы проверяя надежность упаковки, спросил:
— Ну и куда его теперь?
— Спрятать, где понадежнее. Пусть полежит, пока все устроится… Ты в Барнауле часто бываешь?
— Раз в год. Соболей там сбываю.
— Когда сможешь приехать?
— Не знаю. Наверно, ближе к лету.
— Но у вас же в феврале охота кончается. Выйдешь из тайги и привезешь.
— Боюсь, не получится. На выходе из тайги меня с этим добром заметут.
— А когда?
— Ближе к лету.
Она сделала недовольную гримаску.
— Это долго.
— Зато надежнее. Меня тут за зиму еще не раз придут тропить. Бутылку, наверно, придется унести подальше от избушки. Так что надо выждать. И чем дольше, тем лучше. Уж поверь старому бракоше. В смысле, браконьеру. Но это я пошутил. А пока пошли закуркуем рыжий песок.