— Как у Гоголя, — с сарказмом заметил Алексей.
— Да, — согласилась Алена. — И стал этот ревизор копать. И у моего шефа, вижу, сильно портится настроение. Куда вся самовитость делась. А потом и вообще раскис. Я его таким еще не видела. А ревизор — мужичок в годах, глаза хитрые и масляные. Все на меня посматривал. Смотрит и — мурашки по коже. Днем шеф с ревизором сидят в кабинете, разбираются с бумагами. Вечером ревизор уходит в гостиницу. Один. Без шефа. По-моему, они не выпивали вместе. А это, как я понимала, плохой признак. Ревизор выкопал что-то серьезное, и потому держался на расстоянии и очень официально.
— Тяжелый случай, — сказал Алексей сочувственно.
— Для меня — в особенности. И вот после того, как ревизор ушел в гостиницу, захожу к шефу. Тот сидит за столом, обхватив руками голову. Весь в отчаянии. „Неужели так плохо?“ — спрашиваю его. Отвечает: „Плохо. Хуже некуда. Только ты можешь спасти“. „Я? В каком смысле?“ „В прямом. Отнеси ему пакет“. И кивнул головой в сторону сейфа. Там, на полу, стоял пластиковый пакет, наполненный чем-то. Спрашиваю: „что в пакете?“ „Выпивка и закусь“. „Почему бы тебе самому не отнести?“ „Ему будет приятнее, если принесешь ты. Он об этом намекнул“. Веришь, Алексей, у меня чуть ноги не подкосились. Почувствовала, как лицо жаром обдало. Оно прямо горело от стыда. Ведь поняла, что шеф подставляет меня этому ревизору. Хотела заглянуть ему в глаза, но тот смотрел на столешницу. Глаз на меня так и не поднял… — Алена замолчала.
— И что ты? — нетерпеливо спросил Алексей.
Вздохнула с горечью.
— А что я? Молча взяла пакет и пошла в гостиницу. Там у нас гостевой коттедж был. Впрочем, он и сейчас есть. Просто все это для меня уже в прошлом. У коттеджа — два выхода. С одной и с другой стороны. По две комнаты. С правой стороны в одной комнате жила я, в другой — шеф. А левую часть коттеджа отдали ревизору. Вот к нему я и постучалась. Он открыл сразу, будто ждал и стоял у двери. Просиял весь. Представляешь?
— Еще как, — напряженным голосом отозвался Алексей.
— Мужичок засуетился, взял у меня пакет, выставил на стол две бутылки коньяка и шампанское. Еще в пакете была колбаса, кусок копченого тайменя и коробка шоколадных конфет. Красивая такая коробка. На ней нарисованы розы. Почти такие же, какие он мне дарил. В первую минуту мне хотелось повернуться и уйти. Потом подумала: а может поговорить с ним по-человечески? Объяснить ему ситуацию, вдруг да поймет. Ну, сели мы к столу. Я чуть пригубила шампанского, чтоб его не обидеть и стала говорить. Рассказала, что мы с шефом собираемся пожениться. И о том, какой он хороший, честный и порядочный. И как много работает. И как доверяет людям. Ну, просто ангел. И ты знаешь, это мужичок понял меня. Оказался человеком. Пообещал спустить наше дело на тормозах, а меня отпустил. Ох, как же я его благодарила: даже в щечку поцеловала. А сама — в двери и скорей — в свою половину. Шефа там не оказалось. Побежала в контору. Но его не было и в конторе. Мне хотелось поскорее его найти и все рассказать. Не нашла. Вернулась в свою комнату, стала ждать: не хлопнет ли входная дверь. До утра не спала, ворочалась и все ждала. Но он так и не появился. Представляешь мое состояние? Утром прихожу на работу — шеф на месте. Но это уже другой человек. Взгляд — холодный, голос — сухой. Меня в упор не видит. Я ему, естественно, все рассказала, а он выслушал и на губах — усмешечка. Вижу, не верит мне ни на грамм.
— А может, не хотел верить? — сказал Алексей.
— Я так и поняла. Ведь сказала же ему, что ревизор пообещал не применять санкции. Шеф, наверно, подумал: „А с чего это он вдруг стал таким добрым? За то, что просто посидела с ним? Кто в это поверит? Деловые люди делают добро только за что-то“. И коли уж шеф отдал меня этому ревизору, то на сто процентов уверен был, что тот воспользуется. И даже сам куда-то на ночь исчез. Не хотел ревизору мешать. А может и специально ушел. Дескать, будет там у них что-то или нет, а у меня теперь есть право не верить.
— Значит, твоему шефу это надо было, — сказал Алексей уверенно.
— Что — надо?
— Избавиться от тебя. И подвернулся ревизор.
— Тут две версии. Либо хотел рассчитаться мною, либо искал повод. И нашел. А может и то и другое. В общем, я поняла: в этой фирме мне больше делать нечего. Позвонила в город маме, попросила вызвать меня телеграммой. Остальное ты знаешь.
— Вот тебе и шеф, — раздумчиво проговорил Алексей. — Кстати, ты его ни разу не назвала по имени. Все шеф да шеф.
— Не хочу даже произносить его имя.
— Извини за нескромный вопрос… Ты была с ним близка?