— Изобретательно! Фантастически изобретательно! — говорил старый ученый, рассматривая сложную систему ремней, соединений и блоков, с помощью которых приводились в движение крылья корабля.
Я был полностью с ним согласен. Хоть я и ненавидел небесных пиратов за их бессердечную жестокость, невероятную жадность ненасытную жадность, нельзя было не согласиться, что это раса инженерных гениев, не знающая себе равных в истории двух миров.
Нескладные летающие сооружения занадарцев походили на большие деревянные галеоны и выглядели фантастически со своей резной кормой, развевающимися вымпелами, орнаментальными балюстрадами, куполами и бельведерами. Они передвигались на медленно бьющих крыльях, а преодолевать тяготение Каллисто им помогал природный летучий газ, который под давлением накачивался в их полые двойные корпуса. Для несведущего глаза огромный корабль, плывущий в небе, как некогда древние галеоны имперской Испании плавали по земным морям, казался невероятным, волшебным. Но секрет заключался в изобретательной конструкции корабля. Он был сооружен вовсе не из дерева, а из бумаги. Все детали галеона были сооружены из удивительно прочной и гибкой многослойной бумаги: корпуса, палубы, мачты, переборки.
Этот секрет не делал флот Занадара менее чудесным, но по крайней мере понятным. Подлинное чудо заключалось, по моему мнению, в сложной системе весов и противовесов, колес и блоков, соединений и распорок, при помощи которых огромные сложные крылья действовали приблизительно, как птичьи, и с их помощью корабль и передвигался.
Мы с Коджей работали рабами у колес занадарских кораблей и хорошо знали их систему движения. Но это знание нисколько не уменьшало моего восхищения гением, создавшим эти летающие корабли. Научные знания моей далекой Земли не давали возможности создать подобное, хотя бессмертный Да Винчи набрасывал в своих тайных записных книжках чертежи таких приводимых в движение крыльями орнитоптеров. Но даже его гений не сумел осуществить эти планы в действительности. Занадарцы превратили мечту в физическую реальность, и несмотря на всю их жестокость, я не мог не восхищаться их поразительным искусством.
Но теперь мы собирались обратить против них их созидательный гений. И если только на занадарском галеоне можно достичь их отдаленной, закутанной в облака крепости, у нас было средство для достижения такой цели.
— Да, очень изобретательно, но можно ли это починить? — с беспокойством спросил я. Престарелый философ задумчиво поджал губы, потом коротко кивнул.
— Я в этом убежден, — заверил он меня. — Посмотри сюда, комор: снаряд катапульты сбросил рулевую рубку, но не повредил корпус. Запас легкого газа остался нетронутым; нам необходимо только восстановить рубку и соединить кабели.
— Можно ли это сделать?
— Безусловно, — ответил он, энергично кивнув. — Я создам рабочую группу из своих учеников и последователей, и, если понадобится, мы призовем всех плотников, колесников и механиков Шондакора. Через десять дней у тебя будет твой корабль, даю слово!
Для человека, чья любимая в руках неумолимых врагов, который не в состоянии освободить ее, десять дней — это целая вечность. Так было и со мной.
Я провел это время, обучая экипаж шондакорцев управлению кораблем в полете. Свыше полусотни храбрых бойцов, все добровольцы, согласны были рискнуть жизнью в попытке спасти свою любимую принцессу. Почти все воины ку тад выразили желание быть в составе экипажа корабля, даже пожилые ветераны и те, что были тяжело ранены в битве за освобождение Шондакора от власти Черного Легиона. Мы с Лукором и Валкаром осматривали добровольцев, отбирая самых молодых, самых смелых, самых искусных бойцов, в конце концов отобрав отряд опытных солдат, дисциплинированных, бесстрашных и поглощенных желанием освободить Дарлуну.
Большинство эти солдат будет работать у колес. Экипажа на корабле не было, и поэтому руки моих людей понадобятся, чтобы управлять крыльями. Коджа учил этих людей технике работы, а мы с Валкаром и Лукором тренировали их в исполнении других многочисленных обязанностей, которые нам понадобятся, если мы хотим подняться в небо Танатора и благополучно долететь до города небесных пиратов.
Все эти десять дней я был очень занят, и потому они оказались не такими болезненными, как могли бы быть. Все равно они показались мне вечностью; но и эта вечность прошла.
Мы были готовы к отлету.
Я внес небольшое изменение в систему неизвестного занадарского гения, потому что готовился к случайностям, о которых он никогда не задумывался.
На передней палубе я приказал установить катапульту моей собственной конструкции, которая послужит для защиты от других воздушных кораблей.
Необходимость в такой предосторожности никогда не приходила в голову пиратам Занадара, потому что у них не было соперников в небе Каллисто. Никакой другой народ не обладал способностями и знаниями, необходимыми для постройки таких кораблей, и потому оружие для воздушного боя не изобреталось, в нем не было необходимости.
Когда я показал свои чертежи Застро, его проницательные глаза восхищенно вспыхнули, он сразу понял пользу такой установки. И заметил, что занадарцы не только не смогут защититься от такого оружия, они не смогут ничем ответить.
Так как нашему единственному кораблю предстояло противостоять всему вражескому воздушному флоту, небольшое технологическое усовершенствование давало нам неоценимое преимущество. Ремесленники построили по моим чертежам катапульту и установили ее на передней палубе, на носу.
Мои знания древнего оружия могут показаться удивительными, потому что со Средних Веков ни одна земная армия такое оружие не применяла. Но в юности я очень интересовался военными машинами римлян, и мой отец, будучи инженером, поддерживал мой энтузиазм, помогая конструировать и строить модели катапульт и баллист. Некоторые из этих миниатюрных военных машин пускали стрелы, другие бросали каменные снаряды. С тех пор я не забывал об этом древнем оружии и теперь благодарил неизвестное мне милостивое божество, которое подсказало мне в юности такое хобби.
Я избрал слегка видоизмененный стандартный образец римской осадной катапульты. Современное значение слова» катапульта» отличается от древнего. Сегодня мы считаем катапультой изогнутую деревянную балку, которая сгибается под давлением и выпускает каменный снаряд. Балка распрямляется, снаряд взлетает высоко вверх, пролетает над крепостной стеной и падает на здания осажденного города. Такое устройство для моих целей бесполезно.
Но древняя осадная катапульта совсем другая. Она выпускает стрелу или другой снаряд горизонтально и скорее напоминает самострел, чем привычную нам катапульту. Именно такое орудие я выбрал. Древняя римская катапульта состоит из прочного основания, на котором крепится треугольная рама. Горизонтальный нижний брус этой рамы имеет углубление, в которое вкладывается стрела. Этот брус с помощью несложного устройства с зубчатым колесом можно поднимать и опускать, придавая ему нужный угол.
Такое орудие я приказал соорудить на передней палубе летающего галеона.
Стандартная римская катапульта такого образца метала двадцатишестидюймовые стрелы весом в полфунта на расстояние в четыреста ярдов.
Моя модифицированная катапульта позволяла использовать более тяжелую стрелу со стальным наконечником весом в шесть фунтов. Соответственно сокращалась дальность огня, но металлический наконечник был необходим, потому что я намерен был стрелами пробивать отверстия в многослойных бумажных корпусах вражеских кораблей, чтобы лишить их подъемной силы. С этой целью я поручил кузнецам Шондакора изготовить для меня некоторое количество тяжелых стальных стрел, напоминавших своей длиной и острыми наконечниками фантастические гарпуны.
Мы экспериментировали с этим оружием, совершенствуя свою технику. Дальность выстрела достигала трехсот ярдов, это позволяло стрелять по занадарским кораблям, оставаясь вне пределов досягаемости их лучников. Я был удивлен, что катапульта может стрелять на такое расстояние. Математически это объяснить не удавалось. Возможно, ответ прост и заключается в большей упругости танаторской древесины или тетивы, чего не было у древних римлян. На самом деле так и оказалось: в качестве тетивы мы использовали веревки, сделанные из паутины, которую находят в джунглях Великого Кумалы.