Старший сын Владимир рано стал помощником отца и примером для братьев. Работали в семье Ефимовых со смекалкой, постоянно что-то изобретали. У Владимира выработалось своего рода кредо: раз это сделал человек, то и я могу сделать. Мечты этого русоволосого голубоглазого юноши с детских лет были связаны с железной дорогой. Еще на Смоленщине, наслушавшись рассказов отца о паровозах, бегущих по рельсам, мальчишка затевал игры в «железную дорогу», выстраивал из спичечных коробков составы…
Неудивительно, что Володя настойчиво «пробивался» в одесское железнодорожно-техническое училище и был принят. Этот его шаг надолго связал и судьбы других братьев с железной дорогой.
Любознательный паренек, жадно тянувшийся к знаниям, полюбил книги. Они на всю жизнь стали его неизменными спутниками. Пристрастил к чтению и своих братьев. Благо, недалеко от Княжеской улицы, где проживала семья Ефимовых, открылась библиотека.
По окончании железнодорожно-технического училища Владимира направили помощником начальника маленькой станции Гниляково под Одессой.
Училище хотя и выпускало хорошо практически и теоретически подготовленных техников, но права на поступление в высшие учебные заведения не давало. И молодому специалисту, желающему повышать свои знания, ничего не оставалось как усиленно заняться самообразованием. Но узнав, что при Управлении Юго-Западных железных дорог открылась техническая библиотека и вечерние курсы, Владимир решил поехать в Киев учиться.
Осуществление желания задерживало беспокойство за судьбу брата. Михаил настолько увлекся велоспортом, что совсем забросил учебу. Целыми днями пропадал на циклодроме, как тогда назывался велотрек. Свою долю в семейный бюджет вносил за счет подработок в порту грузчиком.
Все же авторитет и влияние старшего брата возымели свое действие: Михаил поступил в железнодорожно-техническое училище, и
Владимир со спокойной совестью уехал повышать квалификацию.
В Киеве его встретил дружный, но довольно разношерстный коллектив сокурсников, съехавшихся с разных уголков Юго-Западного края. Всех их временно зачислили на самые низшие должности в разные службы управления. Там они днем работали, а вечерами слушали лекции крупных специалистов железнодорожного дела. Заглядывали и в университетские аудитории.
В общественной жизни города студенчество играло заметную роль. Студенты заполняли галерки театров, бурно выражая восхищение выступлениями знаменитых артистов, дружно аплодировали известным профессорам на публичных лекциях, поддерживали бастующих рабочих и шагали вместе с ними на демонстрациях. Рядом со студенческими то и дело мелькали тужурки железнодорожников: слушатели курсов в какой-то мере и себя причисляли к студентам.
Знакомились молодые люди и с древними памятниками «матери городов русских»: Софийским собором, Михайловским монастырем, знаменитой Киево-Печерской лаврой. Да и церквей тут было великое множество. К огорчению Владимира выявилось, что у него со многими сокурсниками разные взгляды на религию. Он с сожалением и даже горечью смотрел на бесконечные вереницы богомольцев, приезжавших, приплывавших и приходивших пешком со всех концов необъятной России и Балкан, чтобы поклониться киевским святыням. Владимир рано постиг закулисную сторону церковных служб, которая отвратила юношу от религии. Ведь в Смоленске он учился в образцовой школе при духовной семинарии, где учеников заставляли петь в хоре и прислуживать священникам. А потом в Одессе, увлекшись чтением Вольтера и Жан-Жака Руссо, Владимир стал последовательным атеистом, нетерпимо относился к церковным обрядам. Друзья предостерегали Владимира - ведь неверие в бога считалось крамолой, а пропаганда против религии рассматривалась как покушение на устои самодержавия. «Не веришь, - говорили ему, - ну и не верь, но не демонстрируй свое неверие. Что тебе стоит, например, иногда для виду пойти в церковь, показаться на глаза начальству или соблюдать обряды? Говоришь спектакли для обманутого народа? Ну и что! Велика беда сыграть маленькую роль в таком спектакле, зато быть вне подозрений у начальства». Однако Владимир проявил принципиальность. Притворяться не веря? Угодничать? Нет, это не в его характере. Зато прослыл вольнодумцем и немало претерпел от этого на службе. И чуть было не лишился личного счастья.
Сердце юноши заполонила сероглазая киевлянка Надя, с которой он познакомился на вечеринке. У девушки была приветливая, добрая улыбка. Ему по душе был ее скромный тихий нрав. Надя с детства узнала, что такое бедность. Ее отец, уроженец Таращанского уезда Киевской губернии Зосим Степанович Король, как и отец Владимира, был героем русско-турецкой войны, проявил себя храбрым кавалеристом, вернулся из Болгарии в Киев георгиевским кавалером, ефрейтором в отставке. Но раны войны дали о себе знать. Через несколько лет он умер, оставив жену с тремя малыми детьми на руках без средств к существованию.