Прибыв на аэродром в Мустафа-Пашу, Тимофей Ефимов немедленно взялся за порученное ему дело. Все здесь совершалось впервые: оборудовались первые фронтовые авиамастерские (работами болгарских механиков руководил русский инженер Н. Н. Орлов), поодаль испытывались еще очень далекие от совершенства авиабомбы. Схему одной из них разработал командир авиаподразделения Христо Топракчиев.
Христо учился летать во Франции на «Бле-рио». Ему и должен был сдавать собранные аэропланы Тимофей. Русский и болгарин быстро подружились, с утра до вечера проводили время на аэродроме вместе. Они были ровесниками - оба родились в 1885 году. Их отцы в одних рядах воевали за свободу Болгарии в 1877 - 1878 годах. Старший Топракчиев долгие годы томился на каторге в Дияр-бакыре… Отдал сына в военное училище, веря, что он примет участие в завершении освобождения страны от османских угнетателей.
За революционные убеждения Христо исключили из училища. И все-таки он стал офицером, а теперь и летчиком. Желание летать возникло у него, как и у Сотира Черкезова, когда увидел аэроплан Бориса Масленникова над Софией. Русская культура всегда привлекала Христо: зачитывался произведениями Толстого, Тургенева, Лермонтова, Горького, углубленно изучал марксистскую литературу, стал членом партии социал-демократов («тесняков»), дружил с ее активным деятелем Георгием Кирковым [42].
С Тимофеем Ефимовым Христо Топракчи-ев подружился быстро. «Сходство характеров и общность взглядов, - пишет болгарский историк, - сделали их неразлучными». Здесь следует более четко сказать об общности взглядов: Тимофей тоже был из семьи «политически неблагонадежных», разделял воззрения брата-бунтаря Владимира, помышлял о социальном переустройстве мира. Некоторые офицеры авиабазы - выходцы из буржуазно-феодальной среды, придерживавшиеся прогерманской ориентации, естественно, не могли питать к друзьям добрых чувств…
В этот начальный период войны на авиабазе ощущались трудности: ремонтная мастерская и другие службы только создавались, не все заказанные самолеты прибыли. Не хватало и летчиков. Симеон Петров накануне переезда в Мустафа-Пашу потерпел серьезную аварию в пробном полете. Его самолет находился в ремонте. Теперь подлежал ремонту и «Альбатрос» Радула Милкова. Перед генералом инженерных войск Янковым, в ведении которого находился воздухоплавательный парк, встала проблема: командование требовало оперативных разведывательных данных, а кого же послать в воздушную разведку и на чем?
Генерал принял решение обратиться к русскому - тогда, к сожалению, единственному опытному летчику на базе… Необходимо было доставить по воздуху и сбросить над Адрианополем (впервые в мировой практике) воззвания-листовки на турецком языке, в которых турецкому гарнизону предлагалась капитуляция. «Мы не хотим напрасно проливать кровь, - писалось в листовках. - Мы воюем не против турецкого народа, а против ваших жадных и жестоких властителей… Вы окружены, сопротивление бесполезно, сдавайтесь!»
Вот как описывается этот эпизод в работе современника событий, военного историка С. С. Бекнева «Воздухоплавание в последней славяно-турецкой войне» (том четвертый), изданной в Петербурге в 1913 году: