Теперь летать ему не позволяет слабое здоровье. Но почему бы не стать пропагандистом авиации на своей родине? Дело это ему по душе, а главное - оно очень нужное. Болгария в развитии авиации, в частности гражданской, отставала от других стран. Следовало привлечь к этому вопросу внимание широкой общественности.
Утвердившись в своем решении, Черкезов отправился в Софию. В Министерстве просвещения к его просьбе отнеслись благожелательно и выдали разрешение на чтение лекций по истории авиации в школах, клубах, читальнях и других общественных заведениях. Перед этим Сотир зашел в редакцию газеты к Димитру Благоеву, и тот одобрил его замысел.
Сотир начал основательно готовиться к новой деятельности, собирал материалы в библиотеках и архивах. На его лекции собиралось много народу. На афише Черкезов представлялся как авиатор - участник Балканской войны. Это, безусловно, привлекало слушателей. Поездки по стране расширяли кругозор, давали возможность узнать умонастроения народа.
В 1920 году к власти пришло правительство во главе с лидером Земледельческого народного союза Александром Стамболийским. Оно провело ряд прогрессивных реформ, в том числе аграрную: часть земель крупных помещиков была передана бедным крестьянам, введена всеобщая трудовая повинность. Однако реакционные силы готовились к реваншу.
9 июня 1923 года в Болгарии произошел фашистский переворот. В стране был установлен кровавый террор. Прогрессивные силы Болгарии под руководством Компартии объединились в стремлении освободить страну от нового, теперь уже фашистского ига, готовились к вооруженному восстанию.
Накануне восстания реакция провела массовые аресты по всей стране. В Софии был схвачен весь состав ревкома по руководству восстанием. Сотира Черкезова арестовали в Хасково, обвинив в большевистской пропаганде, и бросили в тюрьму.
Обезглавленное во многих округах сентябрьское вооруженное восстание имело лишь кратковременный локальный успех, главным образом в Михайловградском округе, где действовали Димитров и Коларов. Фашисты расправлялись с борцами за свободу с янычарской жестокостью. Сентябрьские бои вошли в историю как первое антифашистское восстание.
Многие партийные руководители погибли под пытками в фашистских застенках. Среди них и Димитр Кондов из Варны, с которым Черкезов поддерживал связь, прибывая из России. Немногим коммунистам удалось эмигрировать.
Лишь через несколько месяцев Черкезова выпустили из тюрьмы. К счастью, фашисты не подозревали о его участии в Октябрьской революции, о встречах с Лениным, другими выдающимися советскими партийными и государственными деятелями и активном сотрудничестве с ними.
Сотир в поисках работы зашел в Управление гражданской авиации. Просителя принял директор - бывший военный летчик Пеньо Попкристев, которого Черкезов знал еще по совместной службе на авиабазе в городке Мустафа-Паше. Туда Попкристев приехал, научившись летать в Германии. Уже тогда у него была пронемецкая, прокайзеровская ориентация. Пеньо встретил бывшего однополчанина высокомерно:
- Ты, насколько мне известно, прибыл из большевистской России. Может, скажешь, чем там занимался? А может, тебя большевики купили и ты у нас хочешь развести коммунистическую пропаганду? Нет тебе места в нашей авиации!
Да, на протяжении веков было две России и две Болгарии. Была Россия Тургеневых, Чеховых, Чернышевских и Россия Бенкендорфов и Дубельтов, Николаев-вешателей и Деникиных-карателей. Была Болгария Левских, Ботевых, Благоевых и Болгария вот таких Попкристевых.
Ветеран авиации продолжал читать лекции, хоть эта работа с каждым днем становилась все опаснее. Его часто задерживали на вокзалах, придирчиво проверяли документы, осматривали багаж. В 1925 году на станции Ихти-ман опять арестовали. Допрашивал его комендант вокзала поручик Муфтачиев, обвиняя в большевистской пропаганде:
- Имеем сведения, что ты ведешь не научные беседы, а большевистскую агитацию, подстрекаешь народ!
Не добившись никаких признаний от арестованного, его под конвоем отправили в Софию, в полицейское управление. А там «до расследования» посадили в тюрьму.
И снова, уже в который раз, потянулись кошмарные ночи в заключении, в неведении, что будет завтра, с допросами и побоями. Через несколько месяцев Черкезова все же выпустили «за недостаточностью улик». Лекции читать строго-настрого запретили.
В Свиштове жены он не застал. Так и не смогла она понять его, жить его стремлениями, его борьбой. Она вместе с детьми навсегда уехала на родину, в Болград. Сотир понимал, что оставаться в Болгарии ему крайне опасно и в 1926 году эмигрировал во Францию.