— Можешь не отвечать, — быстро добавила она. — Дайренна не ответила, когда я спросила у неё.
Лиррия провела пальцем по синяку на щеке Эйми. Она слегка надавила, заставив Эйми поморщиться, а затем запечатлела несколько нежных поцелуев на покрасневшей коже. Кожу Эйми покалывало.
— Почему тебя так сильно волнуют причины, по которым люди совершают восхождение? — спросила Лиррия, откидываясь назад и продолжая целовать её.
Эйми хотелось забыть об этом вопросе, схватить Лиррию, поцеловать её, снова раздеть, но она не была уверена, как заставить себя быть такой смелой. Она решила поговорить.
— Я… ну, думаю, теперь понятно, почему я поднялась на вершину, — Эйми махнула своей изуродованной рукой. — Но здесь, наверху, больше нет таких уродов и изгоев, как я. Поэтому мне было интересно, что заставило их захотеть покинуть город. Любой из нас мог погибнуть на скалах, так что, я думаю, нужно быть очень отчаянным, чтобы рискнуть.
— Знаешь, почему твои товарищи-новобранцы совершили это восхождение?
— Натин поднялась наверх, потому что её отец жестоко обращался с ней. Думаю, на её месте я поступила бы так же. Но я не знаю, что заставило Хайетту прийти сюда. Она не очень разговорчива.
— Ха… нет, она не очень разговорчива. Искры, я думаю, что даже Дайренна могла бы быть более разговорчивой, чем она.
Говоря это, Лиррия расплела свою косу. Она немного растрепалась. Эйми с вожделением смотрела, как Лира расчёсывает пальцами свои длинные волосы, а затем снова заплетает их в замысловатую косу из четырёх прядей.
— История Хайетты печальна, — продолжила Лиррия. — Она была ученицей ювелира, и довольно искусной, если судить по незаконченному ожерелью, которое она носит. Я легко могу представить, как она создаёт прекрасные украшения своими длинными, изящными пальцами. И у неё такое милое личико. Она могла бы носить свои изделия, и любой, кто увидел бы её, захотел бы что-нибудь заказать.
— Почему она бросила такую жизнь? — спросила Эйми.
— Она рассказала об этом Яре, когда прибыла. Она была первой из вас троих, кто совершил восхождение, — пальцы Лиррии всё ещё теребили её волосы. — Там был мальчик, и, судя по тому, как плакала Хайетта, она любила его. Они наслаждались жизнью, как это делают все люди, и Хайетта забеременела. Оказалось, этого было достаточно, чтобы лишить её возможности учиться. Что это за дурацкая система? Ей сказали, что она должна разобраться с проблемой, иначе её выгонят. Без завершения обучения ей не разрешат вступить в гильдию.
— Что она сделала?
— Она убила ребёнка. Взяла что-то и истекла кровью, — Лиррия сердито перебросила свою законченную косу через плечо. — Ты можешь себе представить, чтобы восемнадцатилетнюю девушку заставляли делать такой выбор? Она вернулась к ювелиру, но чувство вины снедало её. Поэтому она совершила восхождение.
Эйми представила бледное лицо Хайетты и её большие голубые глаза, которые всегда были такими грустными. Теперь она знала почему. Ей захотелось найти Хайетту и крепко обнять её.
— А что с её мальчиком? — спросила Эйми.
— Ха, он убежал. Не думаю, что она видела его снова до того, как поднялась наверх.
Эйми решила ещё раз попытаться подружиться с этой высокой, спокойной девушкой. Натин была слишком поглощена своим гневом, чтобы испытывать хоть какое-то сочувствие к Хайетте.
— А как насчёт тебя? Не расскажешь ли ты мне, почему ты совершила это восхождение?
— Искры, сегодня вечером у тебя полно вопросов, а я просто хотела немного расслабиться.
— Прости, я….
— Заткнись, птенчик, — приказала Лиррия, но при этом улыбнулась. Эйми снова почувствовала покалывание в животе. — Я забралась сюда, чтобы отомстить. Ты знаешь, что в Киерелле есть группа рабочих, которые обрабатывают поля?
Эйми кивнула. Она иногда видела их, когда они ехали в переполненных повозках в поля на северном склоне Кольцевых гор.
— Ну, такова была моя жизнь, — продолжила Лиррия. — Она не была ужасной, но и не была замечательной. Мой отец поощрял меня, мою сестру и двух наших братьев усердно трудиться и покончить с трудовой жизнью. Он мечтал, что его дети будут лучше его.
— Это хорошо, не так ли?
Эйми уловила нотку горечи в голосе Лиррии.
— Моя старшая сестра стала Небесной Всадницей. Она совершила восхождение, когда мне было тринадцать, а ей восемнадцать, и я так гордилась ею. Она прошла путь от прополки репы до полёта на драконе. А мой старший брат получил место в караване для семьи МанТурвен. Он совершил три путешествия по тундре туда и обратно, проявил себя, и, наконец, ему доверили возглавить собственную экспедицию. Искры! Это было даже недолгое путешествие, — Лиррия хлопнула себя по бёдрам. — Мы всего лишь доехали до промежуточной станции в Лорсоке, чтобы забрать немного оленьих шкур.