Несдинич поморщился и махнул рукой, отчего докладчик тут же замолк.
— Что ж… — Хозяин кабинета помедлил, о чем-то задумавшись, и, кивнув собственным мыслям, заговорил резким, не терпящим возражений тоном: — За Гроссом присмотрит агентура, если он вдруг всплывет в ее зоне внимания. Сводки будут поступать вам лично. С вас — доклады мне на стол еженедельно. И никакой самодеятельности, только наблюдение. Я ясно выразился?
— Так точно. А что с владельцем «Солнца Велиграда»? — уточнил лейтенант и вытянулся во фрунт, заметив взгляд начальника. В принципе интерес понятный. — Владелец «кита», раньше безупречно исполнявший заказы седьмого департамента, оказался не так надежен, как от него ожидалось, мягко говоря. А это, прежде всего, ошибка аналитиков, не сумевших просчитать такую возможность…
— С каких пор аналитиков службы интересуют оперативные данные, не имеющие отношения к их текущей работе? — тихо пророкотал контр-адмирал, пристально глядя на изрядно побледневшего «географа». — Свободен, лейтенант.
Подчиненный щелкнул каблуками и, резко кивнув, покинул кабинет, оставив Несдинича в хмурой задумчивости. Контр-адмирала можно было понять. Утеря двух экспериментальных накопителей из четырех, каким-то чудом попавших в руки русской разведки, стала сильным ударом по его репутации. И даже тот факт, что утечка информации о способе доставки накопителей на исследовательский объект «Форпост» произошла не в его ведомстве, а у безалаберных умников-артефакторов, совсем не грел душу старого служаки.
От невеселых размышлений Несдинича отвлек короткий стук в дверь. Четкий, размеренный… Похоже, секретарь что-то хочет сказать?
— Ваше превосходительство…
— Не юродствуй, Фома Ильич. Что там? — поморщился хозяин кабинета, и Литвинов тут же поправился:
— Завидичи, всей фамилией, Матвей Савватеевич. Примете, или…
— Зови, — пропустив мимо ушей проскользнувшую в тоне секретаря надежду на отказ в аудиенции, проговорил Несдинич. А когда Литвинов уже шагнул обратно к двери, добавил: — И чаю не забудь принести… крохобор.
— Будет исполнено… ваше превос…
— Фома!
— Сделаю, Матвей Савватеевич, — тут же пошел на попятную секретарь.
— И за что ты так Мирона не любишь, а? Неужто никак не можешь ту шутку ему простить?
— Она мне сотни гривен стоила, между прочим.
— Двадцать лет прошло, Фома… И если бы не выходка Завидича, ты сейчас, вполне возможно, не у меня бы в приемной сидел, а зачуханным шлюпам на Груманте пропеллеры крутил, — заметил Несдинич. Посмотрел на упрямое выражение лица секретаря и махнул рукой: — Иди уже и позови сюда своего недруга. Нечего его в приемной мурыжить.
— Будет исполнено. — Литвинов кивнул и исчез за массивной дверью, чтобы через минуту открыть ее вновь, пропуская в кабинет своего старого сослуживца и неприятеля вместе с сопровождающими его дочерью и подопечным.
— Ну, здрав будь, твое превосходительство, господин инженер-контр-адмирал, — с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего, поприветствовал Несдинича Мирон.
И хозяин кабинета почему-то сразу вспомнил доклад штатного агента на «Фениксе» о недавней беседе Завидича с офицерами «кита». Не к добру, ой не к добру…
Часть первая
Отдых юнца
Глава 1
География бывает разной
Хельга обиделась. Опять. Я, видите ли, утаил от нее шкатулки-накопители. Как будто у меня был иной выход?! Я даже Ветрову о них не говорил, боялся. Боялся, что на «Фениксе» сидит «крот» Гросса… или тех людей, что стоят за бывшим капитаном меллингского гарнизона. И честное слово, у меня были все основания для таких опасений. Если быть точным, два основания. Первое — странное нападение пиратов, при поддержке германского патрульного, над Эльзасом. Второе — действия Гросса в Высокой Фиоренце. Он будто знал, что на встречу с «Солнцем Велиграда» прибудет не «Феникс», а заштатный шлюп с минимальной командой. Конечно, для однозначных выводов о наличии «крота» на нашем «ките» этих двух пунктов маловато, но… Я же никому ничего не собирался доказывать и именно поэтому решил промолчать о спасенном грузе.
Я честно попытался объяснить Хельге причины, по которым решил утаить эту информацию, но…
— Ты хочешь сказать, что подозревал МЕНЯ?! — От ее крика в буфете стекла задрожали, а я еле успел уклониться от летящей в мою сторону чашки с чаем. Горячим чаем. Очень-очень горячим чаем!
— А ну, прекратить бардак! — рявкнул дядька Мирон, хлопнув ладонью по столу. Хельга сердито фыркнула и, задрав нос, отвернулась, сложив руки на груди, а я принялся выбираться из-под стола. Завидич обвел нас «суровым» взглядом и, покачав головой, прогудел: — Совсем распустились. Что за крики, Хельга?